Когда начались гонения на Церковь в России? Русская православная церковь в период гонений Когда начались гонения на церковь.

Гонения на Православную Церковь в России начались не в 1917 году, с установлением безбожной власти, что стало расхожим мнением, а гораздо раньше. Более того, сама революция и связанное с ней разрушение Православного Царства явились следствием этих преследований, которые ослабили не только Церковь, но и Государство. Только осознание этого факта может помочь нам понять, каким образом Святая Русь отдала на поругание и уничтожение свои святыни — свои храмы, свои монастыри и своего Царя, Помазанника Божия.

Наиболее зримые признаки гонений на Церковь и монашество мы находим в истории Русской Церкви почти на всем протяжении XVIII столетия. Его начало было омрачено церковными реформами Петра I, который в 1721 году упразднил патриаршество и учредил практически свет-ское управление Церковью в лице Святейшего Синода. Но эти явные гонения были бы невозможны, если бы положение Церкви не было ослаблено менее явными, но не менее пагубными попытками самодержавных царей XVI-XVII вв. подчинить себе священство, лишить Церковь судебной и экономической независимости.

Первая попытка такого рода была сделана при Иоан-не III. На церковном Соборе 1503 года был поставлен вопрос об отобрании у Церкви и монастырей земельных владений. С тех пор вплоть до церковной реформы Екатерины II 1764 года, когда были закрыты две трети монастырей и у Церкви были отняты земельные владения, антиправославные, антицерковные по сути действия правительства неизменно прикрывались доводами о пагубности землевладения для самой Церкви и монастырей, нападками и разоблачениями самых различных недостатков в ее управлении, ссылками на необходимость ограничения ее самостоятельности.

Интересно и то, что хронологически наиболее энергичные нападки правительства на Православную Церковь совпадали с распространением различных ересей или засилия иноземцев и иноверцев, под влияние которых попадала не только верховная власть, но и более или менее многочисленные слои православного населения. В курсах истории Церкви они, как правило, рассматриваются как самостоятельные, не связанные друг с другом явления, и причины их возникновения каждый раз находят в частных обстоятельствах. Однако практически полное совпадение их идеологического багажа на протяжении столетий прямо указывает, с одной стороны, на организационную преемственность , а с другой — на единство идеологии, которая их возбуждала и питала. Попробуем обосновать это, приведя здесь сведения об обстоятельствах возникновения основных еретических течений.

Стригольники появились в Пскове в 1370 году. Сначала они нападали на беспорядки в среде духовенства, затем стали отвергать саму иерархию , Таинства, поминовение усопших. Стали сами поставлять учителей по выбору народа, без всякого посвящения, чем напоминают лютеран. Ересь распространялась в продолжение пятидесяти лет, была на некоторое время подавлена наказанием главных зачинщиков Карпа и Никиты диакона. Видимых последствий не имела, но проявилась вторично через сто лет в Новгороде под новым именем.

Жидовствующие — эту ересь насадил в 1470-е годы прибывший из Литвы еврей-караим Схария с четырьмя своими сподвижниками. Совращенные в ересь:

1) отвергали воплощение Сына Божия;

2) не верили в воскресение Иисуса Христа и вообще в воскресение мертвых (последнее характерно для секты саддукеев);

3) не чтили Богоматерь, угодников Божиих и святые мощи;

4) не признавали Святую Евхаристию и другие Таинства;

5) держались более Ветхого Завета, нежели Нового, празднуя Пасху по иудейскому календарю;

6) не соблюдали постов, отвергали монашество и предавались явному разврату.

Этой ересью были заражены первоначально жители Новгорода, а после Собора 1490 года, на котором ересь не получила должного осуждения, она распространилась в Москве и поразила верховную власть, проникла во дворец и нашла себе сторонника в лице главы Церкви — митрополита Зосимы. Именно в это время и начался первый приступ на Православную Церковь в России, и было бы неосмотрительно видеть в этом случайное совпадение. Если принять во внимание вышеперечисленные пункты вероисповедания жидовствующих, то, строго говоря, это религиозное течение никак нельзя назвать ересью, то есть уклонением от какого-либо догмата православной веры. Перед нами совершенно явное исповедание иудаизма. И это неудивительно, потому что насадили эту ересь «природные жиды», как называет Схарию и его помощников церковный историк М. В. Толстой. Здесь же отметим, что учение жидовствующих имеет много общего как с предшествующими ересями, особенно с иконоборчеством VIII-IX веков в Византии, так и с последующим (в XVI веке) лютеранством в Германии.

Известно, что иконоборчество тоже возникло под влиянием иудеев и послужило причиной жестоких гонений на православных христиан и монашество. Основанием для них послужили определения иконоборческого собора 754 года в Константинополе. Для возможности сравнения приведем их здесь:

2) все поклоняющиеся иконам были преданы анафеме;

3) повелевалось исповедовать, что не только святые по смерти своей не могут помочь нам своим ходатайством, но и Сама Матерь Божия;

4) запрещалось нарицать святыми апостолов, мучеников, исповедников, преподобных и всех угодников Божиих.

После 761 года началось открытое гонение на монашествующих.

Духовенство, монахи и все православные христиане были твердо убеждены в том, что первый император-иконоборец Лев Исаврянин был совращен в эту безумную ересь иудеями, подтверждение чему мы находим и в обстоятельствах жития преподобномученика Стефана Нового, пострадавшего от жидовствующих византийских иконоборцев. -В России при Иоанне III иудеи попытались захватить власть через организованную ими секту с более откровенными иудаистскими лозунгами и с той же ненавистью к почитанию святых икон и мощей, с отвержением монашества. Несмотря на то что ересь проникла во дворец и на митрополичью кафедру, попытка эта не удалась, но с течением времени усилия в этом направлении продолжались, пока не увенчались успехом в 1917 году.

Промежуточным успехом можно считать спровоцированное каббалистами протестантство в Западной Европе, которое так же, как и все антиклерикальные движения, начиналось с мнимо благочестивых нападок на недостатки католического духовенства, а закончилось все тем же отвержением авторитета церковной иерархии, непризнанием Таинств, иконоборчеством и упразднением монашества. Начало протестантизма по времени отстает от секты жидовствующих в России по крайней мере на 40-50 лет, и если не считать, что они произошли из одного источника, то совершенно невозможно объяснить совпадения в учении тех и других. Чтобы уяснить этот первоисточник, обратимся к обстоятельствам жизни Лютера, который явился зачинателем и исполнителем дела, конечным результатом которого явилось разделение христиан Западной Европы на множество «церквей» и сект.

Мартин Лютер был сыном простого рудокопа. После окончания Эрфуртского университета в 1505 году, в 22-летнем возрасте он внезапно и против воли отца вступил в августинский монастырь. Он сразу стал ревностным монахом и быстро обратил на себя внимание генерального викария ордена Штаупица — представителя мистико-библейского направления в Германии. Он привлек Лютера в новооснованный университет в Виттенберге, побудил его выступить на церковной кафедре. Через 12 лет ревностный августинский монах под влиянием тогдашних мистиков-каббалистов превратился в столь же ревностного противника авторитета католической церкви и стал призывать ко всеобщему протесту. Одним из преподавателей в Виттенбергском университете был Филипп Шварцерд, более известный под своим эллинизированным псевдонимом Меланхтон. Он-то и стал не только ближайшим сподвижником Лютера, но вдохновителем и даже автором того самого Аугсбургского Исповедания, которое легло в основание лютеранства .

Меланхтон был внучатым племянником известного гуманиста Рейхлина — знатока еврейского языка и европейской философии. Гуманист увлекался сопоставлением новопифагорейского учения с каббалой и считал, что они стремились возвысить дух человеческий до Бога. Противником Рейхлина явился Пфефферкорн, который предложил сжечь все еврейские книги, за исключением Ветхого Завета, потому что в них встречаются насмешки над догматами и обрядами христианской религии. Каббалист Рейхлин вступился за Талмуд, находя в нем много полезного для христиан, и советовал в каждом немецком университете открыть по две кафедры еврейского языка.

Богословский факультет в Кельне потребовал от Рейхлина изъять из продажи все свои проиудейские сочинения и публично отречься от Талмуда. Его обвиняли в том, что он подкуплен евреями. Римский папа Лев Х либерально отнесся к Рейхлину и опомнился лишь тогда, когда порожденное любителями Талмуда и Каббалы реформационное движение стало грозить Риму.

На первых порах Лютер действовал при самой горячей поддержке гуманистов Эразма Роттердамского и Рейхлина. Лютер очень высоко ценил Рейхлина и называл его своим отцом. Братом Лютера можно считать внучатого племянника талмудиста Рейхлина, вышеупомянутого Меланхтона. Такова была питательная среда, из которой с неизбежностью выросли плевелы разрушительной проповеди протестантов всех мастей. Корни этой проповеди уходят в зараженные иудаизмом герметические учения «мистиков» XIV-XV веков и надежно прикрыты громкой славой главного исполнителя Мартина Лютера. За этой фигурой трудно распознать истинных вдохновителей, но их влияние нетрудно проследить по тем плодам, которые принесло это учение. Вкратце оно сводится к следующему:

1) лютеране отрицают церковную иерархию и Таинство священства, настаивая на том, что человек не нуждается в посредниках между собой и Богом;

2) из семи Таинств признают только два: Крещение и Евхаристию; при этом отрицают пресуществление хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы;-

3) отвергают молитвенное призывание святых, почитание святых мощей и икон, на которых изображены святые, не признают молитв за умерших;

4) резко выступают против аскетизма (постов) и, главное, монашества. Многоговорящий факт: в 1525 году августинский монах Лютер женился на бывшей монахине Катарине фон Бор.

Как и все подобные антиклерикальные иудействующие движения, лютеранство наряду с иконоборчеством и гонениями на монашество выступило самым активным поборником секуляризации церковных и монастырских имений. Ему же впервые удалось осуществить наконец давно лелеемую мечту всех жидовствующих — уничтожить церковную иерархию и тем лишить верующих возможности получать благодать Божию в церковных Таинствах.

Вполне естественно, что разрушители-лютеране не удовлетворились своим успехом в лоне римской церкви. О признании Аугсбургского Исповедания Православной Церковью начал хлопотать уже Меланхтон. Он послал греческий перевод Аугсбургского Исповедания Константинопольскому патриарху Иоасафу II в 1559 году. Но еще раньше, в 1552 го-ду, это сочинение попало в Россию. Его прислал датский король Христиан III царю Иоанну IV Грозному через одного из книгопечатников. Эти-то книгопечатники завели книгопечатание на Руси, а вместе с ними проникло и лютеранство. И хотя в Москве книга не была переведена, но лютеране сами сделали славянский перевод в 1562 году.

Результаты не заставили себя ждать. Уже в 1552 году в заволжских монастырях появилась ересь, возбудителем которой был Матвей Башкин. Вот сущность этой ереси:

1) Башкин хулил Иисуса Христа, отрицая Его равенство Богу Отцу;

2) Тело и Кровь Господа в Таинстве Евхаристии называл простым хлебом и вином;

3) не признавал Таинства Покаяния по чину Православной Церкви;

4) отвергал достоинство внешних церковных учреждений, говорил: «Эти храмы — ничто, иконы — идолы»;

5) святоотеческие предания и жизнеописания святых называл баснословием; ложно толковал разные места Священного Писания.

«Ересь Башкина, — пишет М. В. Толстой, — очевидно сходна с ересью жидовствующих; но, по сознанию самого ересеучителя, наставниками его были литовские протестанты: аптекарь Матвей и Андрей Хотеев».

Ереси, сходные с жидовствующими, при непосредственном участии протестантов еще не раз возникали в России, а с воцарением воспитанного в Немецкой слободе Петра I идеи протестантизма, можно сказать, получили полную поддержку — сначала со стороны самого царя, а затем и от протестантствующего Феофана Прокоповича, который помог царю провести их в жизнь в области церковной. Но этим событиям предшествовало полуторавековое разлагающее влияние протестантских идей. Именно оно явилось глубинной причиной возможности возникновения раскола в середине XVII века. В основе всякого раскола лежит нежелание подчиниться церковному авторитету, а все остальное — всего лишь прикрытие, тем более обманчивое, что выступает под видом ревностной приверженности к старым обрядам. Русский раскол должен был повторить то, что сделал Лютер и его приспешники в Западной Европе, — отколоть от Церкви большую часть верующих, а затем уже раздробить их на массу мелких толков и сект. По сути это сделать удалось, но только в гораздо меньших масштабах. К тому же российские «протестанты» не получили государственной поддержки, которую имели лютеране в лице германских князьков, курфюрстов и герцогов.

Однако, несмотря на малочисленность ушедших в раскол, сама возможность его возникновения и, главное, его растлевающее влияние в последующие столетия имели для Церкви и государства настолько отрицательные последствия, что о середине XVII века вполне можно говорить как о ключевом, переломном моменте в русской истории, так же, как и в общеевропейской. В Европе грянула первая Великая революция в Англии в 1649 году, организованная кальвинстами-пуританами, выражавшими интересы нового «третьего сословия» (буржуазии). В России в том же году нарождавшаяся буржуазия добивается учреждения нового законодательства (Уложение, 1649), ущемляющего права Церкви, и нового органа, Монастырского приказа. Таким образом, уже тогда были заложены необходимые предпосылки для грядущей Великой революции в России — необходимые, но не достаточные . До нее страна пережила длительный период реформ, осуществляемых, как и по всей Европе, сверху «просвещенными абсолютистами» и поддерживаемых сектантами, как русскими, так и иноземцами.

В середине XVII века самодержавная власть сделала решительный шаг к самоуничтожению. Она расправилась с неугодным ей Первосвятителем Православной Церкви — Святейшим Патриархом Никоном — и тем самым положила начало собственной гибели и последующим преследованиям Церкви. Если раскол стал возможен под влиянием протестантского духа на русское общество, то единовременная с ним расправа над Первосвятителем была инициирована самим царем и окружавшими его боярами, которые хотели раз и навсегда отделаться от докучной опеки духовенства в делах не только государственных, но и церковных. Заодно и осуществить давно поставленную цель — отнять у Церкви и монастырей их экономическую самостоятельность и поставить заслон на пути расширения их земельных владений. Действительно, земли нужны были для испомещивания служилых людей — своих и наемных иноземцев. Начиная с царя Алексея Михайловича Россия медленно поплыла в лоно Западной Европы и при нем же начала вырабатывать «новое мышление». Католическую и протестантскую Европу во-все не устраивала та «симфония властей», которая столетиями существовала на Руси между Священством и Царством.

Нельзя забывать о том, что первое нарушение этой симфонии случилось за сто лет до патриарха Никона, когда православный царь Иоанн IV Грозный расправился с неугодным Первосвятителем Русской Церкви — священномучеником митрополитом Филиппом. Последствием кровопролитного правления этого царя явилось возмездие Божие — династия пресеклась, наступили долгие годы страшной Смуты. Новая династия, Романовых, установилась лишь после всенародного покаяния. Второй царь из этой династии, Алексей Михайлович, по совету тогдашнего митрополита Новгородского Никона публично покаялся за злодеяние Иоанна Грозного у раки с мощами святителя Филиппа.

При поставлении Никона в патриархи тот же царь дал клятву не вмешиваться в церковное управление и подчиняться в вопросах благочестия и церковной юрисдикции авторитету Первосвятителя. Поэтому, когда царь пошел на преследование Святейшего Патриарха Никона, он в первую очередь явился клятвопреступником, а затем, расправившись с ним и заточив его в пожизненную ссылку, положил начало другому греху — порабощению Церкви, которое Петр I и его преемники на престоле довели до конца. «Революция 1917 года явилась искуплением за два века этого порабощения и своеволия царской власти. Она явилась и делом сатанинским и в то же время провиденциальным попущением за грехи», — пишет в своей книге о Патриархе Никоне М.В. Зызыкин в 1932 году. Он подчеркивает, что расправа с Патриархом Никоном является ключевым моментом в истории России, и приводит по этому поводу мнение еще одного историка — англичани-на В.Пальмера: «Падение Патриарха Никона есть та точка, тот перелом, около которых должно было обращаться дальнейшее религиозное и политическое развитие многих поколений. Его церковные и политические последствия долго видны нам, и еще не более, как в своем начале». Пальмер видел последствия уже в 1860-е годы; их видели и осмысливали очевидцы революции 1917 года. Так, М.В. Зызыкин писал: «Своим уходом от зла Патриарх Никон прибегнул к мере архипастырского воздействия... мы оценили его уход как подвиг архипастырства , выявивший величие Никона-исповедника... Грех, совершенный по отношению к нему нечестивым гонением на него, не искуплен... Не принесено перед ним покаяние за соделанное ему государственной властью — ничего не сделано для снятия тяготеющих на государственной власти слов, произнесенных Никоном царю-клятвопреступнику: “Кровь моя на твоей голове, царь”...»

Потомки Алексея Михайловича не только не искупили этот грех, но с течением времени его усугубили и ввергли Православное Царство в пучину безверия и ужасы революции. С этой точки зрения гибель династии Романовых, с 1760 года фактически превратившейся в новую династию, Готторп-Голштейнскую, представляется закономерной, как явление правосудия Божия за грехи против Церкви. Обратимся к фактам.

Так как церковный суд был изъят из ведения Церкви, то священно- и церковнослужители подвергались светскому суду. Более того, все дела, связанные с защитой Православия и сопротивлением торжествующему протестантству, постоянно переводились в разряд уголовных и политических. Поэтому большая часть пострадавших в то время иерархов, клириков и монахов проходила по ведомству Тайной канцелярии, подвергалась пыткам, ссылкам и гражданским казням. Первой заботой Петра I было сокращение числа монастырей и монахов, а второй — сокращение числа церквей и белого духовенства.

Церковные реформы при Петре I начались в 1701 году с восстановления Монастырского приказа, а закончились в 1721 году упразднением патриаршества. Поначалу все эти меры вызывали сопротивление со стороны русских иерархов и монашествующих. Они вполне сознавали, какую угрозу Православию несут затеянные стоявшими у власти протестантами реформы, антихристианские по существу и беспощадные по методам. В первые годы этих реформ явное неодобрение выразили последний Патриарх Адриан (†1700), местоблюститель патриаршего престола митрополит Стефан (Яворский, †1721) и Ростовский митрополит Святитель Димитрий (Туптало, †1709). Все они умерли на свободе и своей смертью, но уже при Петре начались жестокие гонения на православное духовенство, с заточением в темницы, пытками и насильственными смертями священнослужителей и разорением монастырей.

В 1715 году Петр открыто выразил свое отношение к патриаршеству и иерархам в своих шутовских пародиях на церковные церемонии. Его сподручный, лютеранствующий Новгородский митрополит Феофан Прокопович, написал «Духовный регламент», где теоретически обосновал право царя управлять Церковью. Результатом пролютеранской политики Петра явилось известное засилие в России иностранцев различных исповеданий. В 1714 году открылась секта самых исступленных кальвинистов во главе с полковым лекарем Д. Твиритиновым. Митрополит Стефан (Яворский) изобличал лютеранствующих, предал анафеме нераскаянных и тем косвенно изобличил самого царя, потворствовавшего лютеранам. Он написал обширное сочинение против лютеран под названием «Камень веры — на утверждение и духовное созидание сынам Святой Православной Церкви и на восстание и исправление — претыкающимся о камень претыкания и соблазна». Но эта книга не была напечатана. Хуже того, Петр I пытался найти поводы для обвинения митрополита Стефана (Яворского) в связи с тогда же начавшимся делом царевича Алексея. По этому делу пострадали многие представители духовенства, из которых наиболее известен митрополит Иоасаф Кроковский . Его заточили в один из твер-ских монастырей, где он и скончался 1 июня 1718 года.

В 1721 году в согласии с «Духовным регламентом» был создан коллегиальный орган для управления Церковью — Святейший Правительствующий Синод. Согласие на эту неканоническую меру дал всего один из четырех вселенских патриархов — Константинопольский, наиболее зависимый от русского царя. В своей грамоте он назвал Святейший Синод своим «братом во Христе». Этот «брат» вначале состоял из президента в лице бывшего местоблюстителя патриаршего престола Стефана Яворского, Новгородского архиепископа Феодосия Яновского, еще трех архиереев и одного архимандрита. «Оком государевым» стал правительственный чиновник, обер-прокурор. С тех пор в течение двухсот лет Русская Церковь управлялась Синодом по указанию царской власти. Результаты не замедлили сказаться.

В 1726 году в результате происков всемогущего Феофана Прокоповича пострадал член Синода Феодосий Яновский . После пыток в Тайной канцелярии он был сослан в Никольский Корельский монастырь (недалеко от Архангельска), где и умер простым монахом.

В 1728 году пострадал член Синода Феофилакт Лопатинский за то, что издал книгу Стефана Яворского «Камень веры». Тираж книги был «взят в крепость», а православный архиерей арестован, предан жесточайшим пыткам, суду, лишен сана и монашества. У него были переломаны ноги. Затем он был пытан вторично.

В 1731 году был сослан ревностный противник Феофана Прокоповича епископ Игнатий Смола , бывший архимандрит московского Богоявленского монастыря.

В 1730-1740-е годы — период правления императрицы Анны Иоанновны и бироновщины — наказания преследуемого православного духовенства и монашествующих сопровождались беспощадной жестокостью с ведома и попустительства Святейшего Синода, который был, по правде говоря, бессилен им воспрепятствовать. Били шелепами, плетями, кнутами и применяли всевозможные виды истязания до сажания на кол. Правительство принуждало расстригать целые сотни «чернецов» (монахов) без всякой вины под одним предлогом, что они излишни, и укомплектовывало ими армию. Число членов Синода убавилось с двенадцати до трех; нередко в присутствии состояло всего два архимандрита — они и распоряжались делами Русской Церкви, а указания им давали господа кабинет-министры. Позднее современник этого полного унижения Православной Церкви в православном государстве Ростовский митрополит Арсений (Мацеевич) писал: «Если бы Остерман сотоварищи захотели посадить в Синод наряду с архиереями пасторов, то кто бы помешал им в этом?»

Облегчение наступило с восшествием на престол «дщери Петровой» — императрицы Елизаветы, последней представительницы дома Романовых, и то по женской линии. По мужской линии династия Романовых пресеклась еще в 1729 году со смертью Петра II, внука Петра I, в полном соответствии с пророческими словами Патриарха Никона. Но и благочестивая Елизавета, находившаяся в полной зависимости от масонского окружения, поставившего ее на трон, не смогла восстановить Патриаршество. При ней, правда, началось освобождение невинно сосланных в минувшее царствование. При этом многих недосчитались, а из вернувшихся очень многие вскоре умерли, истерзанные пытками и тяжкими ссылками. Явные гонения прекратились, началось даже внешнее восстановление монастырей, но одновременно именно в это царствование в высших слоях общества получила самое широкое распространение оккультная космополитическая секта, известная под названием масоны. Неудивительно поэтому, что эта двадцатилетняя передышка не только не улучшила положения государственной Православной Церкви, но еще более укрепила позиции «чающих Реформации» вольных каменщиков. По желанию Елизаветы Петровны Российский престол унаследовал Петр III, внук Петра I, сын герцога Шлезвиг-Голштейн-Готторпского и Анны Петровны. Это случилось в 1761 году.

Следуя протестантскому образцу, Петр III решил и в ненавистной ему России провести давно осуществленную в Европе секуляризацию церковных имений, то есть отобрать их в пользу государства. За время своего кратковременного правления этот император-масон успел издать все необходимые указы, но в 1762 году другая масонская партия совершила переворот и поставила на престол его жену, ангальт-цербтскую принцессу Софию-Доротею, получившую при переходе в Православие имя Екатерины Алексеевны. Она была воспитана в духе «просвещенного абсолютизма», которым к этому времени были охвачены, как эпидемией, почти все монархи Европы, а потому и действовала в соответствии с программой вольных каменщиков, с многими из которых поддерживала тесные связи путем переписки и в личном общении, принимая их на службу.

После умерщвления Петра III русская императрица Екатерина, получившая звание Великой, в 1764 году завершила дело, начатое Петром I,— закрыла две трети монастырей, отобрала в казну церковные и монастырские земли и установила в монастырях «штаты» монахов.

Это новое гонение на Церковь и монашество наступило после сорокалетнего Синодального правления, во время которого наиболее стойкие архиереи были истреблены, а оставшиеся запуганы и приручены, так что ни о каком мало-мальски серьезном сопротивлении не могло быть и речи. Последним мучеником в этой вековой борьбе с Православной Церковью явился уже упомянутый Ростовский митрополит Арсений Мацеевич (1695-1772). При Елизавете Петровне он вместе с митрополитом Амвросием Юшкевичем настаивал на необходимости восстановления патриаршества. При Екатерине II он один выступил открыто с протестом против секуляризации церковных земель и всю свою жизнь последовательно боролся против подчинения Церкви светской власти. За это и пострадал.

Святейший Синод во главе с Новгородским митрополитом Дмитрием Сеченовым постановил лишить «мятежного» митрополита архиерейского сана и клобука и сослать в отдаленный монастырь. По воле Провидения им оказался тот же самый Корельский монастырь, где томились в ссылке пострадавшие ранее архиереи Феодосий Яновский и Игнатий Смола. В 1767 году против ссыльного митрополита Екатерина затеяла второе, теперь уже тайное, следствие; без ведома Синода по личному приказу Екатерины узник был расстрижен и заточен в башне Ревельской крепости. Там он и скончался весной 1772 года, спустя год после того, как против него было возбуждено третье судебное дело.

Ростовский митрополит Арсений Мацеевич пострадал ровно через сто лет после Святейшего Патриарха Никона. По словам историка Русской Церкви М. Толстого, «пред глазами Петра всегда носился призрак “властительного” великого государя Патриарха Никона». Его призрак, по-видимому, преследовал и всех потомков Петра I, отчего архивные документы о деле Патриарха Никона стали доступны только во второй половине XIX века. К тому времени официальная историография создала искаженный образ Патриарха и сумела умалить подлинное значение его ухода с кафедры, его подвиг исповедника. Но не смогла предать его имя забвению.

Зато это почти удалось в отношении Ростовского митрополита Арсения Мацеевича, документы по делу которого также десятилетиями были недоступны, а многие обстоятельства его гибели до сих пор неизвестны.

Патриарх Никон был восстановлен в сане спустя год после смерти. Уже в начале XIX века в среде иерархов поднимался вопрос о канонизации Святейшего Патриарха Никона. Об этом писал митрополит Антоний Храповицкий. По его же настоянию члены Поместного собора 1917 года два раза ездили на могилу Патриарха в Новый Иерусалим и молились там о благополучном завершении начатого ими дела — восстановлении канонически правильного управления Православной Церковью в лице Патриарха.

Как это ни горько сознавать, но восстановление Патриаршества стало возможным только после гибели Монархии. В 1917 году на Поместном Соборе Патриархом был избран митрополит Тихон (Белавин), и во время интронизации он облачился в мантию Святейшего Патриарха Никона. На этом же Соборе был оправдан и восстановлен в сане Ростовский митрополит Арсений (Мацеевич). К настоящему времени Церковь канонизировала двух из этих трех исповедников — Патриарха Тихона и митрополита Арсения Мацеевича, пострадавших в ХХ и XVIII ве--ках, но до сих пор остается неканонизированным их предшественник — пострадавший в XVII веке Патриарх Никон.

Свергнутый и лишенный сана Патриарх Никон, борец за восстановление Патриаршества, митрополит Арсений, первый после восстановления Патриаршества Патриарх Тихон составляют одну неразрывную традицию — традицию защиты Церкви и ее интересов от посягательств государственной власти. Их имена вместе с другими, уничтоженными во время гонений при правлении династии Романовых-Голштейн, свидетельствуют о том, как на протяжении двухсот лет некоторые представители монархии вопреки долгу Помазанников Божиих последовательно ущемляли права государственной Православной Церкви и поощряли раскольников и сектантов, как доморощенных, так и иностранных, преследовали монашество, поощряли самые чуждые Православию конфессии. Тем -самым они обессилили Церковь и веру христианскую, и в конце концов на Россию обрушились массовые гонения, заставившие забыть все предыдущие.-

История гонений на Православную Церковь за две тысячи лет ее существования неразрывно связана с политикой (борьбой за власть), а политика определяется степенью богоотступничества властной верхушки, то есть сугубо духовными причинами. Вот почему изучение ересей и расколов прошлого необходимо не только для понимания политиче-ской истории страны, но и для того, чтобы не соблазняться современными ересями, которые кажутся «новыми», а по сути своей ничем не отличаются от старых, или, вернее, от одного «староверия» — поклонения диаволу. Как всегда, в основе каждой из них лежит антихристиан-ское начало — нежелание исповедовать Иисуса Христа Сыном Божиим и Спасителем мира. Все они традиционно выступают под личиной благочестия — начинают с обличения недостатков Церкви и священнослужителей, затем переходят к отрицанию авторитета Церкви и Священного Предания, к обновлению якобы устаревших и неудобных для современных людей канонов, уставов и богослужения. Однако будем помнить, что ни ереси, ни гонения никогда не одолеют Церковь Божию, согласно обетованию ее Главы, Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа.

- В церковь сходи! - заявил мне как-то один из партнеров, когда речь зашла о снижении доходов по одному из направлений бизнеса. Далее полчаса рассказывал о падении нравов, о том, что в церковь бизнесмены ходят редко, а нужно как-то исправлять ситуацию: ведь только церковь способна объединить нацию, наладить личную жизнь и, естественно, улучшить дела в бизнесе. В какой-то момент я не мог понять: передо мной айтишник сорока лет или бабка лет семидесяти?!

На самом деле, к религии я отношусь положительно и сам являюсь православным. Просто никогда не считал церковь инструментом решения моих личных жизненных проблем, а особенно инструментом, улучшающим бизнес-процессы. Религия для меня - это уголок спокойствия, где можно отречься от будничной суеты и поразмышлять о вечных темах (о прощении, любви, помощи).

Церковные служители мне представляются специалистами, которые могут помочь как раз найти это спокойствие и научить отрекаться от бытовухи ради этих нескольких минут в день светлых мыслей. Возможно, я ошибаюсь, но как реально мне может помочь в принятии бизнес-решений человек, который даже понятия не имеет, что такое современный онлайн-бизнес, не говоря уже о нюансах? Да и вообще, странно, когда священники примеряют на себя образ консультантов по всем вопросам, касающихся жизни верующих, особенно бизнеса и политики.

Как-то так выглядел обычный священник в 40-е годы прошлого века. Показывает дорогу партизанам

Религия - опиум для народа. Ведь какая ёмкая фраза! Действительно же, когда человек абсолютно лишен способности брать на себя ответственность за собственную жизнь, он подсознательно ищет того, кто эту ответственность как бы примет. Допустим, не хватает у человека силы воли развестись со своей женой. Вот слабак он по жизни. Пошел в церковь, спросил совета у священника, а тот и ответил, что, мол, отбрось дурные мысли свои и живи в мире со своей супругой. Как поступит человек? Скорее всего, будет терпеть свою жену-зануду далее.

Религиозные деятели и генсек СССР товарищ Леонид Брежнев

Или политика. В любом светском государстве церковь точно не является местом агитации, а церковные служители не могут быть агитаторами, но в России ведь иначе дела идут! Нет-нет, да и скажет священник пару слов о стабильности, построенной Петровым-Ивановым-Сидоровым. Нет-нет, да и похвалит губернатора, отвалившего деньжат на новый храм. На Кавказе вообще все однозначно - только один вариант выбора может быть, и голосовать мы все будем за такого-то человека!

Так вот что интересно. В СССР с религией боролись, всячески препятствуя распространению влияния церкви на население. Все-таки, большинство священников были рождены не в СССР (допустим, священнослужители 40-50-х годов), и они помнили еще и царя, и Отечество. А это были огромные риски для только что рожденной страны. Вдруг священник начнет учить молодежь, что Ленин - это просто лысый дядька, а коммунизм - что-то второстепенное (в сравнении с верой, например)? А если завтра действительно будет приказ идти и убивать противников коммунизма, что скажут вот такие вот верующие?! Что они не могут убивать, поскольку вера запрещает? Кроме этого, священники в советскую эпоху не были агитаторами.

Получается, что в СССР религию запрещали, поскольку попросту руководство страны не имело реальных рычагов влияния на церковь? Подсадить священников на финансовую иглу тогда было сложно: потреблядство совершенно не развивалось (и было фактически запрещено в СССР), а, соответственно, и строительства новых храмов никто не требовал. Храмы превращались в склады, спортивные залы, концертные площадки или клубы. ЦК КПСС всячески пыталось уничтожить сам канал общения неконтролируемой малочисленной группы священников с многочисленной группой верующих.

Собор Рождества Христова (Храм Христа Спасителя) после взрыва в 30-х годах прошлого века

Сейчас храмы строятся на каждом свободном углу. Количество только православных священников превышает 33 000 (это только священники и диаконы), а общее число персонала, обеспечивающего деятельность РПЦ в России, думаю, значительно выше 100 000 человек. Государство всячески поощряет церковную деятельность, как финансово, так и своими решениями в отношении выделения земель, например. Очевидно, что гнев сменился даже не на милость, а на щедрость.

Современные священники живут значительно лучше своих коллег из СССР

Получается, что связь церкви с народом не только восстановилась, но и значительно укрепилась со времен СССР. Что изменилось? Государство беспокоится о душевном спокойствии своих граждан, или все-таки найден подход, при котором церковь и власть действуют сообща? Получается, что возросший уровень потребительства добавил желания священникам жить лучше: иметь мерседесы, виллы, яхты? А повышенный спрос на блага рождает и вполне конкретное предложение этих благ в обмен на что-то?

Как вы относитесь к религии вообще и к РПЦ в частности? Часто ли посещаете церковь: берете ли на службу семью или нет? И самое главное, как изменилась церковь со времен СССР, есть среди моих читателей те, кто могут провести сравнение?

В ХХ веке в России произошли жесточайшие гонения на Православную Церковь. По своему масштабу, изуверству и жестокости они сопоставимы с гонениями первых веков христианства, происходившими на территории Римской Империи.

Перед революцией и Гражданской войной Православная Российская Церковь (так она официально называлась в то время) представляла собой крупнейшую религиозную организацию Российской Империи, фактически неотделимую от государственно-бюрократической машины страны. По данным публициста Дмитрия Соколова, которые опубликованы в его работе «Русская Православная Церковь в период гонений», к 1917 г. в России насчитывалось 117 миллионов православных, проживавших в 73 епархиях. В 1914 г. Церковь имела 54 174 храма со штатом более 100 000 священников, диаконов и псаломщиков, в число которых входили три митрополита, 129 епископов и 31 архиепископ.

Предыстория. Церковь и февральские события 1917 года

Традиционно принято считать, что гонения на Православную Церковь начались в России после большевистского переворота октября 1917 года. Однако это не совсем так. Первые признаки гонений мы можем наблюдать начиная с февраля того же года, когда пришедшее к власти Временное правительство решило, что имеет право, как угодно, коверкать жизнь Церкви, вмешиваться в ее внутреннюю жизнь. Российское государство после Февральского переворота лишилось законного Царя - Помазанника Божиего, удерживающего мир от сил зла. Временное правительство, однако, незаконно решило присвоить себе царские функции, откровенно вмешиваясь в жизнь Церкви.

Распустив старый состав Святейшего Правительствующего Синода, Временное правительство отстранило от своих кафедр 12 архиереев, которые подозревались правительством в нелояльности новой власти. Фактически во всех епархиях власть передавалась от архиереев к церковно-епархиальным советам, что являлось грубым нарушением канонического права. К 1917 г. в России было три митрополита, однако ни один из них по воле Временного правительства не вошел в состав нового Святейшего Синода. Вместе с тем, в угоду новым «демократическим» веяниям Временное правительство ввело в состав Синода четырех священников. Это являлось прямым нарушением канонического права и церковной дисциплины. Как подчеркивает в своей работе Д. Соколов, «эти действия правительства грубо нарушали церковные каноны».

Церковно-приходские школы, находившиеся ранее в ведении Православной Российской Церкви, теперь лишились ее опеки. В итоге более 37 000 церковно-приходских, второклассных и церковно-учительских школ оказались в ведении Министерства народного просвещения. Их общее имущество оценивалось в 170 миллионов рублей.

Для того, чтобы уменьшить степень влияния православного духовенства, Временное правительство направило в отдельные епархии церковных комиссаров, что также являлось грубым вмешательством в дела Церкви. Кроме того, «демократическая» власть инициировала проведение нескольких старообрядческих съездов. Цель такого шага - ослабить позиции официальной Церкви.

21 октября 1917 г. произошло трагическое и по-своему знаменательное событие, предзнаменовавшее дальнейшие жестокие гонения на Церковь. Пьяная обезумевшая солдатня осквернила в самом сердце Москвы величайшую святыню - честные мощи Святителя Гермогена, Патриарха Московского и всея Руси. Это кощунство произошло в Успенском соборе Московского Кремля. Газета «Московские ведомости» описывала события следующими словами: «Неслыханное кощунство, совершенное над мощами святителя Ермогена двумя солдатами-дезертирами, далеко не случайно. В нем, как в капле воды отражается солнце, отразился весь ужас нашего времени. В ту великую смуту семнадцатого века озверевший безумец поднял свою святотатственную руку, вооруженную ножом, на святого Патриарха; в теперешнюю смуту, три века спустя, опять-таки пьяное бешенство русских «воров» обрушивается уже на нетленные останки великого мученика-патриота».

Буквально через четыре дня после этого трагического события в Петрограде произошел революционный переворот, положивший начало неслыханным дотоле большевистским гонениям на Церковь.

И эти гонения не заставили себя ждать. Практически через неделю после Октябрьского переворота произошло первое убийство православного священника. 31 октября 1917 года большевики убили протоиерея Иоанна Кочурова (ныне прославлен в сонме священномучеников Русской Православной Церкви).

Антицерковные декреты советской власти

Первыми шагами новой власти явились декреты, прямо или косвенно направленные против позиций Православной Церкви. Так, уже 4 декабря 1917 г., то есть практически через месяц после переворота, большевистское правительство приняло «Положение о земельных комитетах», в котором содержался пункт о секуляризации церковных земель. Вскоре, 11 декабря, был принят декрет, по которому были закрыты все духовные учебные заведения, а их здания, имущество и капиталы конфисковывались. Этот декрет фактически ликвидировал всю систему духовного образования в России.

Чуть позже, 18 декабря 1917 г., большевистское правительство приняло декрет «О гражданском браке и метрикации», а 19 декабря 1917 г. - декрет «О расторжении брака». Регистрация актов гражданского состояния, все бракоразводные дела передавались по этим документам от духовно-административных в гражданские учреждения.

В новом 1918 году антицерковная политика новой власти имела свое логическое продолжение. Так, уже в начале января 1918 г. у Церкви была изъята Синодальная типография, вслед за придворными храмами были закрыты многие домовые церкви. Несколько позже, 13 января 1918 г., большевиками был издан декрет о конфискации Александро-Невской Лавры в Петрограде. Для того, чтобы исполнить этот декрет, боевики Красной гвардии осуществили вооруженное нападение на святую обитель. В ходе вооруженного конфликта был смертельно ранен настоятель Скорбященской церкви протоиерей Петр Скипетров (ныне прославлен Русской Православной Церковью в сонме священномучеников), пытавшийся устыдить распоясавшихся революционных головорезов.

Наконец, 23 января 1918 г. большевистская власть принимает декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви». Как отмечает в этой связи публицист Д. Соколов, Церковь в соответствии с этим законом «фактически была лишена права юридического лица». Ей запрещалось иметь какую-либо собственность. Все имущество существовавших в России религиозных обществ было объявлено народным достоянием, то есть национализировалось государством. Новая власть поспешила воспользоваться данным декретом. Практически сразу же было конфисковано около шести тысяч храмов и монастырей, а также закрыты все банковские счета церковных приходов и монастырей. Большевистская власть запретила преподавание Закона Божия в школах. Кроме того, в стране запрещалось преподавание религиозных учений в храмах и на дому. Следует отметить, что фактически, под предлогом отделения Церкви от государства, большевики пытались поставить вне закона само понятие русского Православия.

Согласно материалам Особой комиссии при Верховном Главнокомандующем Вооруженными Силами Юга России, «отделение Церкви от государства <…> вылилось в ожесточенное гонение против Церкви и в фактическое бесправное и настойчивое вмешательство государственной власти в дела Церкви, юридически от государства отделенной».

Как отмечает в своей уже ставшей знаменитой работе «Гонения на Русскую Православную Церковь в советский период» игумен Дамаскин (Орловский), первым практическим результатом претворения нового декрета в жизнь стало закрытие в 1918 году духовных учебных заведений, включая епархиальные училища и храмы при них. Исключение составила только Казанская Духовная академия. Она, благодаря стараниям ее ректора епископа Чистопольского Анатолия (Грисюка), продолжала свою работу до 1921 года, когда епископ Анатолий и преподаватели академии были арестованы по обвинению в нарушении декрета. В стране фактически с 1918 года были прекращены духовное образование и научная церковная деятельность. То же самое можно сказать и о книгопечатании, так как с 1918 года любое издание православной литературы оказалось практически невозможным.

Все основное имущество Православной Церкви уже к лету 1920 года было национализировано большевиками. Как указывает В.Б. Романовская в работе «Свобода совести в советской России и репрессии против Русской Православной Церкви в 20-е годы», только в Москве у Церкви было изъято: 551 жилой дом, 100 торговых помещений, 52 школьных здания, 71 богадельня, 6 детских приютов, 31 больница.

Физическое уничтожение представителей православного духовенства и мирян

Практически сразу после совершившегося Октябрьского переворота в стране началась целая череда арестов и убийств представителей православного духовенства. 20 декабря 1917 года в Севастополе произошло убийство настоятеля кладбищенской церкви Корабельной стороны отца Афанасия Чефранова. Обвинив его в нарушении тайны исповеди арестованных матросов крейсера «Очаков», а также в том, что он причащал Святыми Дарами и исповедовал человека, приговоренного к смерти, отца Афанасия расстреляли прямо на церковной паперти.

Жуткое убийство произошло пасхальной ночью 1918 года. В станице Незамаевской был закопан живьем в навозной яме иерей Иоанн Пригоровский. Предварительно священнику выкололи глаза, отрезали язык и уши.

На станции Синара под Екатеринбургом 10 июня 1918 года был зарублен протоиерей Василий Победоносцев. Через три дня, 13 июня того же года, был расстрелян в Шадринском уезде священник Александр Архангельский.

В селе Верх-Язьва Чердынского уезда Пермской губернии в начале сентября 1918 г. продовольственным отрядом под командованием Е. И. Черепанова на паперти церкви был убит священник Алексей Ромодин. Местные крестьяне собирались его похоронить, но были разогнаны. Примерно в это же время был расстрелян священник села Пятигоры отец Михаил Денисов. По постановлению уездного ЧК 19 сентября были расстреляны монахини Вырубова и Калерина, которые пробирались, как указывалось тогда в официальных светских сообщениях, «для восстановления темных масс против власти советов»…

Особо жутким гонениям подверглись архиереи Православной Церкви. Так, 25 января 1918 года по старому стилю в Киеве был зверски замучен митрополит Киевский и Галицкий Владимир (Богоявленский). Владыку вывели из Киево-Печерской Лавры через Всехсвятские ворота и зверски убили между валов Старой Печерской крепости, неподалеку от Никольской (впоследствии Лаврской) улицы. На теле митрополита было найдено шесть пулевых отверстий и несколько колотых ран.

29 июня 1918 года большевики утопили с камнем на шее в реке епископа Тобольского и Сибирского Гермогена (Долганова). Архиепископ Пермский Андроник (Никольский) был подвергнут особенно жестоким пыткам. Ему вырезали щеки, выкололи глаза, обрезали нос и уши. Затем в таком изувеченном виде его водили по Перми, а потом сбросили в реку. Ряд других архиереев Православной Церкви также претерпели мученическую кончину. Среди них священномученики: архиепископы - Омский и Павлодарский Сильвестр (Ольшевский), Астраханский Митрофан (Краснопольский); епископы - Балахнинский Лаврентий (Князев), Вяземский Макарий (Гневушев), Кирилловский Варсонофий (Лебедев), Соликамский Феофан (Ильменский), Селенгинский Ефрем (Кузнецов) и другие.

Многие монастыри также подверглись жестоким большевистским гонениям. Так, в октябре 1918 года большевики разграбили Белогорский Свято-Николаевский мужской монастырь. Архимандрит Варлаам, настоятель обители, в наволочке из грубого полотна был утоплен изуверами в реке. 26-27 октября 1918 г. весь монастырский комплекс был подвергнут жестокому разгрому. Осквернив престол храма, гонители увезли с собой святыни, подвергли разграблению библиотеку, а также монастырские мастерские. Часть насельников обители была расстреляна, другая часть брошена в ямы и залита нечистотами. Некоторых монахов под конвоем доставили в Пермь для принудительных работ.

Как свидетельствуют материалы Особой комиссии при Верховном Главнокомандующем Вооруженными Силами Юга России, «при разграблении близ Екатеринослава Тихвинского женского монастыря красноармейцы приставали к монахиням с гнусными предложениями и даже делали попытки к изнасилованию. Все ими было разгромлено и разорвано, алтарь и престол были исколоты кинжалом. У игуменьи в келье штыками был проколот образ Спасителя и Божьей Матери, причем сделаны отверстия на месте уст и в них вложены зажженные папиросы. То же кощунство было осуществлено в одной из сельских церквей Бахмутского уезда Екатеринославской губернии, причем под оскверненной иконой Спасателя была сделана надпись: «Кури, товарищ, пока мы туте: уйдем - не покуришь»».

Репрессии в отношении духовенства продолжались и в последующие годы. Так, 5 августа 1919 г. близ города Лубны расстреляли 17 монахов Мгарского Спасо-Преображенского монастыря. Обитель была разграблена и осквернена, подверглась разорению.

Многие монастыри официально ликвидировались новыми властями. Так, по данным на конец 1920 г., в стране было уничтожено 673 монастыря, а в 1921-м - еще 49. Правда, некоторым обителям удавалось временно приспособиться к новым условиям. Многие монастыри официально регистрировались к качестве сельскохозяйственных артелей, что давало им возможность продолжать существование еще несколько лет. Однако уже к концу 1920-х гг. практически все такие «артели», фактически продолжавшие существование как настоящие монастыри, под разными предлогами были ликвидированы советской властью. Огромное число монахов и монахинь оказалось на улице и были вынуждены влачить жалкое существование. Всего за несколько лет в России, а затем в СССР был фактически ликвидирован институт монашества, создававшийся в течение многих веков усилиями тысяч русских подвижников.

По данным публициста Д. Соколова, «до сих пор остается невыясненным или, по меньшей мере, спорным вопрос об общем числе священнослужителей, убитых большевиками в годы Гражданской войны». По некоторым данным, в 1918 году было расстреляно 827 священников и монахов, в 1919 году - 19 и заключено в тюрьмы 69. По иным данным, однако, только лишь в 1918 году было расстреляно 3000 священнослужителей, а к 1500 были применены другие виды репрессий. В 1919 году было расстреляно 1000 священнослужителей и 800 - пали жертвами иных карательных мер. К концу 1919 года в одной только Пермской епархии было убито 2 епископа, 51 священник, 36 монахов, 5 диаконов и 4 псаломщика.

Любопытные данные приводит в этой связи игумен Дамаскин (Орловский). К 20 сентября 1918 г. на имя Поместного Собора и Высшего Церковного Управления были представлены официальные сведения, согласно которым убиенных за веру и Церковь было 97 человек. При этом имена и служебное положение 73-х убитых были точно установлены, а имена 24-х человек к этому времени были неизвестны. 118 человек находились под арестом.

Количество мирян, павших жертвами красного террора, практически не поддается точному исчислению. К примеру, 8 февраля 1918 г. был расстрелян крестный ход в Воронеже. Представители делегации прихожан, просившие у властей освобождения епископа Тобольского Гермогена, были зверски замучены.

Справедливости ради следует отметить, что большинство из приведенных фактов, свидетельствующих о зверствах по отношению к представителям духовенства и мирян, были проявлениями агрессии жестокой распропагандированной революционерами толпы, то есть самочинством. Однако большевистская власть фактически потворствовала низменным инстинктам толпы, как бы покрывая гнусные убийства и издевательства над невинными, стараясь не вмешиваться в происходящее. Можно даже сказать, что советская власть одобряла эти многочисленные убийства. Расправы над духовенством поощрялись советскими лидерами, объявлялись «делом чести, гордости и геройства». В.И. Ленин, председатель Совета народных комиссаров РСФСР, также фактически одобрял репрессии по отношению к духовенству и рекомендовал в секретных директивах председателю ВЧК Ф.Э. Дзержинскому под любым предлогом расстреливать как можно больше представителей православного духовенства.

В частности, 1 мая 1919 года Ленин направил Дзержинскому секретный документ. В нем он потребовал «как можно быстрее покончить с попами и религией». Лидер большевиков считал, что представителей духовенства нужно «арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше». Фактически вождь Советского государства призывал к убийству священнослужителей. Кроме того, в этом же документе председатель Совнаркома давал ряд недвусмысленных указаний относительно монастырей и церквей. «Церкви, - приказывал Дзержинскому Ленин, - подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады».

В годы красного террора убийства православного духовенства и мирян стали совершенно обыденным явлением. Огромный размах также получили дотоле невиданные осквернения православных храмов, поругания икон и честных мощей, а также полное разрушение православных храмов. Как следует из материалов Особой комиссии при Верховном Главнокомандующем Вооруженными Силами Юга России, «в Харьковской губернии, в храме, построенном при станции Борки в память спасения Царской Семьи при крушении поезда, большевики под предводительством Дыбенко три дня подряд кощунствовали и грабили совместно со своими любовницами. В шапках с папиросами в зубах они ругали Иисуса Христа, Божью Матерь, рвали на части священные облачения, пронзили штыком известную икону Спасителя работы Маковского; в одном из приделов храма ими было устроено отхожее место».

Уже в годы Гражданской войны, а также впоследствии невиданное распространение получили факты, связанные с осквернением новыми властями честных мощей святых угодников Божиих. В частности, 11 апреля 1919 года в Троице-Сергиевой лавре по инициативе большевистской власти было осуществлено вскрытие мощей величайшего русского святого, преподобного Сергия Радонежского. Не виданное дотоле кощунство было осуществлено в присутствии президиума и членов местного губернского исполкома, представителей Коммунистической партии, членов так называемой «Технической комиссии по вскрытию мощей», представителей волостей и уездов, врачей, представителей Красной армии, верующих, членов профессиональных союзов и духовенства. Исполнители этого гнусного деяния разобрали раку с мощами святого. Все происходящее было запечатлено на кинопленку. После того, как запись показали «вождю мирового пролетариата», тот с удовлетворением воскликнул, что посмотрел этот фильм с большим удовольствием. За период с 1 февраля 1919 года по 28 сентября 1920 года на территории, подконтрольной большевиками, было произведено 63 публичных вскрытия новыми властями святых мощей.

Гонения на Церковь в начале 1920-х гг.

В 1921-1922 гг. в истерзанной и изможденной после кровопролитной Гражданской войны России вспыхнул искусственно созданный голод. Он охватил в целом 35 губерний Европейской России с населением около 90 млн человек. Последствия голода были использованы большевистской властью для инициирования очередного витка гонений на Православную Церковь. Так, уже 23 февраля 1922 года был обнародован декрет ВЦИК РСФСР «О порядке изъятия церковных ценностей». Согласно этому документу Церковь должна была передать специальным уполномоченным органам советской власти все имеющиеся у нее в распоряжении ценности, а также богослужебные предметы.

Естественно, верующие православные христиане крайне болезненно отреагировали на очередное большевистское нововведение, направленное против Православия. В частности, 15 марта 1922 г. в городе Шуе произошли массовые волнения народа. Отряд вооруженных красноармейцев окружил местный Воскресенский собор, а верующие ударили в набат. Сотни людей сбежались по зову колокола на площадь перед храмом. Разъяренный кощунством народ начал бросать в солдат камни, поленья, куски льда и т.д. Для того, чтобы усмирить народный бунт, власти были вынуждены перебросить два грузовика с пулеметами. Из пулеметов сначала была обстреляна колокольня собора, а затем был открыт огонь по толпе. По данным следствия, со стороны верующих только зарегистрированных в больнице оказалось одиннадцать человек, из них пять убитых; со стороны красноармейцев - тяжело избитых три человека и легко - двадцать четыре. Размах народного выступления верующих в Шуе поражал своими масштабами: только по официальным по данным ГПУ (скорее всего, заниженным), на площадь вышла примерно четверть жителей города.

Аналогичные события происходили и в других населенных пунктах России. Наиболее массовыми выступления верующих против изъятия церковных ценностей произошли в Смоленске, Орле, Владимире и Калуге. Всего в период с 1922 по 1923 г. было зафиксировано 1414 столкновений властей с верующими. В целом к концу 1922 г. большевистские власти изъяли у Церкви священные предметы и драгоценности на невиданную по тем временам сумму - свыше 4,5 миллионов золотых рублей.

Одновременно с процессом изъятия церковных ценностей начались судебные процессы над духовенством, которые проходили по всей России. Так, 29 мая 1922 г. был арестован митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин (Казанский). Его обвинили в сопротивлении изъятию властями церковных ценностей. 5 июля владыка Вениамин, а с ним еще девять священнослужителей были приговорены к смертной казни. Шести из них расстрел заменили тюремным заключением. Остальные священнослужители, в том числе и сам владыка Вениамин, в ночь с 12-го на 13-е августа 1922 г. были увезены из тюрьмы и расстреляны неподалеку от Петрограда. Точное место убиения архипастыря неизвестно. По некоторым данным, оно могло произойти на станции Пороховые Ириновской железной дороги. Ныне митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин прославлен Русской Православной Церковью в сонме священномучеников.

В связи с сопротивлением изъятию церковных ценностей большевиками было инспирировано 250 дел. Уже к середине 1922 года состоялся 231 судебный процесс, на скамье подсудимых оказалось 732 человека, многие из которых впоследствии были расстреляны. В 1923 г. в производстве VI отделения Следственного Отдела ГПУ находилось 301 следственное дело, арестовано было 375 человек и выслано за границу 146 человек. За 1922 год только по суду было расстреляно 2691 православных священников, 1962 монаха, 3447 монахинь и послушниц. Имели также место и многочисленные внесудебные расправы над представителями православного духовенства и мирян, которые в значительной степени превосходили по количественным показателям число репрессированных по суду. Так, в том же 1922 г. было уничтожено не менее 15 тысяч представителей духовенства.

Итоги

Главным итогом большевистских гонений на Церковь в годы Гражданской войны и в первые послевоенные годы явилось невиданное дотоле разорение Церкви. Так, к примеру, целые уезды ряда епархий, таких как Пермская, Ставропольская, Казанская, оказались вообще лишенными священнослужителей.

С приходом советской власти в кон. 1917 г. начались гонения на РПЦ, которые приняли массовый и ожесточенный характер уже в 1918 г., после издания 23 янв. декрета «Об отделении Церкви от государства», и продолжались на протяжении всего советского периода, т. е. до кон. 80-х гг. Сразу после Октябрьской революции власти поставили цель арестовать как можно больше священно- и церковнослужителей и мирян, аресты тогда исчислялись тысячами и для многих завершились мученической кончиной. Целые уезды таких губерний, как Пермская, Ставропольская, Казанская, лишились священнослужителей. Этот период продолжался до 1920 г., а на тех территориях, где большевики захватили власть позже, как, напр., на Дальн. Востоке, время жестоких преследований пришлось на 1922 г. Так же было во время организованной советской властью кампании по изъятию церковных ценностей в 1922 г., когда по стране было проведено множество судебных процессов, часть которых окончилась расстрелами. В 1923–1928 гг. были арестованы сотни священнослужителей и мирян, но почти не было приговоров к смерти. Усиление террора в отношении Церкви во всероссийском масштабе, приведшее к массовым расстрелам и арестам, произошло в 1929–1931 гг., а в некоторых областях продолжалось до 1933 г. В 1934–1936 гг. число арестов уменьшилось, смертные приговоры почти не выносились. В 1937–1938 гг. террор вновь усилился, были арестованы почти все священнослужители и многие верующие миряне, закрыто более 2/3 действовавших в 1935 г. храмов, существование церковной организации оказалось под угрозой. В послевоенные годы храмы продолжали закрываться, хотя число арестов и смертных приговоров в отношении священнослужителей сократилось. В кон. 50-х - 60-х гг. усилилось государственное давление на Церковь, в основном заключавшееся в закрытии храмов и попытках влиять на высшее церковное управление через Совет по делам религий. В 70–80-х гг. гонения приняли почти исключительно административный характер, аресты священнослужителей и мирян стали единичными. Окончание гонений можно отнести к кон. 80-х - нач. 90-х гг., что было обусловлено изменением политического строя в стране.

По некоторым данным, в 1918 г. было расстреляно 827 священнослужителей, в 1919 г.- 19 и заключено в тюрьмы 69. По другим данным, в 1918 г. было расстреляно 3 тыс. священнослужителей, а 1500 - подверглись репрессиям. В 1919 г. была расстреляна 1 тыс. священнослужителей и 800 - подверглись другим репрессиям (Следственное дело Патриарха Тихона. С. 15). Официальные данные, представленные в адрес Поместного Собора 1917–1918 гг. и высшего церковного управления к 20.09.1918, были таковы: убиенных за веру и Церковь - 97 чел., из них имена и служебное положение 73 были точно установлены, а имена 24 чел. к этому времени были неизвестны, 118 чел. находились в то время под арестом (РГИА. Ф. 833. Оп. 1. Ед. хр. 26. Л. 167–168). В этот период претерпели мученическую кончину митр. Киевский Владимир (Богоявленский), архиепископы Пермский Андроник (Никольский), Омский Сильвестр (Ольшевский), Астраханский Митрофан (Краснопольский), епископы Балахнинский Лаврентий (Князев), Вяземский Макарий (Гневушев), Кирилловский Варсонофий (Лебедев), Тобольский Гермоген (Долганёв), Соликамский Феофан (Ильменский), Селенгинский Ефрем (Кузнецов) и др.

Первым практическим результатом действия декрета «Об отделении Церкви от государства» было закрытие в 1918 г. духовных учебных заведений, включая епархиальные училища, и храмов при них. Исключение составила только КазДА, которая благодаря стараниям ее ректора еп. Чистопольского Анатолия (Грисюка) продолжала свою работу до 1921 г., когда еп. Анатолий и преподаватели академии были арестованы по обвинению в нарушении декрета. Практически с 1918 г. было прекращено духовное образование и научная церковная деятельность, издание христианской литературы стало невозможно. Лишь в 1944 г. с разрешения властей был открыт Богословский ин-т и пастырские курсы, преобразованные в 1946 г. в духовную академию и семинарию. Декретом было запрещено преподавание Закона Божия в школах. Согласно разъяснению Наркомпроса от 23.02.1918, преподавание религиозных учений детям до 18 лет не должно было принимать форму правильно функционирующих учебных заведений, на основании этого запрещалось преподавание религиозных учений в храмах и даже на дому. Развивая положения декрета, Наркомпрос от 3.03.1919 г. постановил: «Воспретить лицам, принадлежащим к духовенству всех его родов, всех вероисповеданий, занимать какие-либо должности во всех школах. Виновные в нарушении сего воспрещения подлежат суду Ревтрибунала» (Самарские ЕВ. 1924. № 2). Во многих городах состоялись собрания прихожан, выразивших свое отрицательное отношение к декрету в целом и в частности к вопросу отделения школы от Церкви. 4.02.1918 общее собрание прихожан г. Ново-Николаевска единогласно постановило: «Отделение Церкви от государства считать равносильным отделению души от тела, русский человек, как православный христианин и как гражданин, не может разделиться… Устранение Закона Божия из числа обязательных предметов школьного курса является гонением на законное стремление верующих родителей, дающих средства на содержание школ, воспользоваться организованными средствами обучения и воспитания детей» (Изв. Екатеринб. Церкви. 1918. № 7). Крестьянский съезд Казанской губ. постановил признать Закон Божий обязательным предметом в школах. Рабочие Казани в числе 14 тыс. обратились к комиссару по народному образованию с требованием сохранить преподавание Закона Божия в школах (Петрогр. церк. вестн. 1918. № 18). В Оренбурге прошли в 1918 г. собрания родителей всех школ, которые единогласно высказались за обязательное преподавание Закона Божия (Религия и школа. Пг., 1918. № 5–6. С. 336). Подобные собрания прошли во Владимирской, Рязанской, Тамбовской, Симбирской губерниях, в некоторых учебных заведениях Москвы. Ни одно из пожеланий народа не было удовлетворено. В принятый в 1922 г. УК РСФСР была введена статья, которая предполагала наказание до одного года заключения за преподавание «религиозных вероучений» несовершеннолетним. Одновременно с принятием декрета «Об отделении Церкви от государства» власти попытались с помощью вооруженного нападения захватить Александро-Невскую лавру 19.01.1918, при захвате лавры был смертельно ранен прот. Скорбященской церкви Петр Скипетров, пытавшийся усовестить красногвардейцев. Во многих городах страны - Москве, Петрограде, Туле, Тобольске, Перми, Омске и др.- в 1918 г. прошли крестные ходы в знак протеста против захвата церковного имущества. В них принимали участие десятки тысяч людей. В Туле и Омске крестные ходы были расстреляны красногвардейцами. В апр. 1918 г. в Наркомюсте была создана Комиссия по осуществлению декрета «Об отделении Церкви от государства», переименованная затем в VIII Отдел, названный «ликвидационным». Подготовленная этим отделом инструкция от 24.08.1918 о порядке применения декрета предусматривала уже ряд жестких конфискационных мер, включая изъятие капиталов, ценностей, другого имущества церквей и мон-рей. Причем при изъятии монастырского имущества должны были быть ликвидированы и сами мон-ри. В 1918–1921 гг. было национализировано имущество более половины имевшихся в России мон-рей - 722.

Во 2-й пол. 1921 г. в стране разразился голод. К маю 1922 г. в 34 губерниях России голодали ок. 20 млн. чел. и ок. 1 млн. скончались. Голод явился не только результатом засухи, но и результатом только что окончившейся гражданской войны, жестокого подавления крестьянских восстаний и беспощадного отношения власти к народу, принимавшего форму экономических экспериментов. Святейший Патриарх Тихон (Белавин) одним из первых откликнулся на народное горе и в авг. 1921 г. обратился к пастве, к Восточным Патриархам, к папе Римскому, к архиепископу Кентерберийскому и епископу Йоркскому с посланием, в котором призывал оказать помощь стране, умирающей от голода (Акты свт. Тихона. С. 70). Власти были против какого бы то ни было участия православной Церкви в помощи голодающим. Ф. Э. Дзержинский в дек. 1921 г. сформулировал официальную позицию: «Мое мнение: церковь разваливается, поэтому (здесь и далее выделено в документе.- и. Д.) нам надо помочь, но никоим образом не возрождать ее в обновленной форме. Поэтому церковную политику развала должен вести ВЧК, а не кто-либо другой. Официальные или полуофициальные сношения с попами - недопустимы. Наша ставка - на коммунизм, а не религию. Лавировать может только ВЧК для единственной цели - разложения попов» (Архивы Кремля. Кн. 1. С. 9). 6.02.1922 г. Патриарх Тихон обратился вторично к православным христианам с призывом оказывать помощь голодающим, для чего можно использовать находящиеся в храмах драгоценные вещи, не имеющие богослужебного употребления (подвески в виде колец, цепей, браслетов, ожерелий и другие предметы, жертвуемые для украшения святых икон, золотой и серебряный лом) (Там же. Кн. 2. С. 11).

23.02.1922 вступил в действие декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей. Получив детальную разработку в Политбюро и ГПУ, этот декрет стал инструментом, с помощью которого власти сделали попытку разрушить Церковь. 17.03.1922 Л. Д. Троцкий предложил план организации изъятия церковных ценностей, который выходил далеко за границы непосредственно данной цели. В соответствии с планом в центре и в губерниях должны были быть созданы секретные руководящие комиссии по изъятию, к участию в которых привлекались бы комиссары дивизий или бригад Красной Армии. Одной из важнейших задач комиссий было внесение раскола в духовенство в связи с отношением к проводимой властями акции и всемерная поддержка священников, выступивших за изъятие ценностей (Архивы Кремля. Кн. 1. С. 133–134; Кн. 2. С. 51). В марте 1922 г. комиссия приступила к изъятию ценностей из храмов. Несмотря на попытки духовенства предотвратить эксцессы, в некоторых местах произошли столкновения между властями и верующими: 11 марта в Ростове-на-Дону, 15 марта в Шуе и 17 марта в Смоленске. 19 марта В. И. Ленин написал известное письмо, в котором окончательно сформулировал смысл и цели кампании по изъятию ценностей: «Все соображения указывают на то, что позже сделать нам этого не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы либо обеспечивал нам сочувствие этой массы, либо, по крайней мере, обеспечил бы нам нейтрализование этих масс в том смысле, что победа в борьбе с изъятием ценностей останется безусловно и полностью на нашей стороне… Мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий» (Там же. Кн. 1. С. 141–142). Ленин предлагал провести после изъятия церковных ценностей несколько процессов, которые должны быть закончены расстрелами не только в Шуе, но и в Москве, и «нескольких других духовных центрах». Такие процессы были проведены. Некоторые из них, как, напр., Московский (26.04–8.05.1922), Петроградский (29.05–5.07.1922), Смоленский (1–24.08.1922), окончились смертными приговорами для части обвиняемых. В то время были расстреляны в Петрограде священномученики Вениамин (Казанский), митр. Петроградский, архим. Сергий (Шеин) и мученики миряне Юрий Новицкий и Иоанн Ковшаров. В Москве были расстреляны протоиереи Александр Заозерский, Василий Соколов, Христофор Надеждин, иером. Макарий (Телегин) и мирянин Сергий Тихомиров. Остальные были приговорены к заключению и ссылкам. Т. о., если первый этап гонений, 1918–1920 гг., чаще всего проходил без соблюдения каких бы то ни было юридических формальностей, то гонения 1922 г. проводились с привлечением судов и революционных трибуналов. Известные на сегодня документы пока не дают возможности определить ни числа столкновений между верующими и властями, ни количества убитых и раненых в этих столкновениях, ни числа репрессированных. По свидетельству активного деятеля «Живой церкви» В. Красницкого, в ходе изъятия в 1922 г. произошло 1414 кровавых инцидентов. Прот. Михаил Польский приводит следующие цифры: в 1922 г. общее число жертв, погибших при столкновениях и расстрелянных по суду, было 2691 чел. белого духовенства, 1962 монашествующих, 3447 монахинь и послушниц; всего - 8100 жертв. В литературе встречаются также данные о том, что в 1922 г. в стране прошел 231 судебный процесс, на котором были вынесены приговоры 732 обвиняемым (Там же. Кн. 1. С. 78). В результате были изъяты церковные предметы на сумму 4 650 810 р. 67 к. в золотых рублях. Из этих средств 1 млн золотых р. пошел на покупку продовольствия для голодающих, вокруг чего была развернута агитационная кампания. Основные средства использованы на саму кампанию по изъятию или, точнее говоря, на кампанию по расколу РПЦ.

Власти не ограничились прямыми репрессиями против духовенства и верующих, в их замыслы входило разрушение церковного управления, для чего была оформлена в отдельную организацию группа духовенства (см. Обновленчество), которой советская власть стала оказывать определенное покровительство. Троцкий, сформулировавший позицию Политбюро по этому вопросу, в записке от 30.03.1922 выделил два «течения» в Церкви: «открыто контрреволюционное с черносотенно-монархической идеологией» и «буржуазно-соглашательское сменовеховское» («советское», обновленческое). Наибольшую опасность в настоящее время он видел в первом течении, бороться с которым нужно, как сказано в записке, опираясь на «сменовеховское» (обновленческое) духовенство. Однако укрепление последнего представляло, по мнению Троцкого, большую опасность в будущем, поэтому, использовав обновленчество в своих целях, власти должны будут беспощадно впоследствии с ним расправиться. Ближайшей мерой в данной акции планировался раскол внутри духовенства в связи с изъятием церковных ценностей (Там же. Кн. 1. С. 162–163). 14 марта ГПУ разослало в некоторые крупные губернские города шифротелеграммы о вызове в Москву духовенства, изъявившего согласие на сотрудничество с ГПУ. Из Петрограда были вызваны священники А. Введенский и Заборовский, а из Н. Новгорода - архиеп. Евдоким (Мещерский) с разделяющим его взгляды духовенством. В Москве должно было пройти совещание «прогрессивного духовенства», организация которого поручалась руководителю московских чекистов Ф. Д. Медведю. В составленной 11.04.1922 ГПУ инструкции о проведении совещания говорилось о необходимости организационного оформления, хотя бы в местном масштабе для начала, данной группы духовенства, для чего совещание должно принять резолюцию примерно следующего содержания: «Взаимоотношения между православной церковью и советским государством стали абсолютно невозможными и по вине руководящих иерархов церкви. В вопросе о голоде руководители церкви заняли явно антинародную и антигосударственную позицию и, в лице Тихона, по существу призвали верующих к мятежу против советской власти… Спасение же состоит в том, чтобы немедленно же мужественным решительным элементам принять практические меры к обновлению церковной иерархии при помощи даже поместного собора, который должен решить вопрос о судьбе патриаршества, о конституции церкви и ее руководстве» (Архивы Кремля. Кн. 2. С. 185–186). 19.04.1922 на квартире свящ. С. Калиновского состоялось совещание представителей ГПУ и «революционного духовенства» в лице Калиновского, И. Борисова, Николостанского и еп. Антонина (Грановского), которые полностью согласились с представителями ГПУ относительно планов борьбы против Патриарха и Патриаршего управления.

Описывая механизм, с помощью которого создавалось обновленческое движение, а также каким образом и с какими целями собирался обновленческий Собор, начальник VI отделения Секретного отдела ОГПУ Е. А. Тучков писал: «До создания обновленческих церковных групп, все управление церковью находилось в руках бывшего Патриарха Тихона, а отсюда и тон церкви давался явно в антисоветском духе. Момент изъятия церковных ценностей послужил как нельзя лучше к образованию обновленческих противотихоновских групп, сначала в Москве, а потом по всей СССР. До этого времени как со стороны органов ГПУ, так и со стороны нашей партии внимание на церковь обращалось исключительно с информационной целью, поэтому требовалось, для того чтобы противотихоновские группы овладели церковным аппаратом, создать такую осведомительную сеть, которую можно было бы использовать не только в вышеупомянутых целях, но и руководить через нее всей церковью, что нами и было достигнуто… После этого и имея уже целую сеть осведомления возможно было направить церковь по такому пути, какой нам был нужен, так в Москве была организована первая обновленческая группа, позднее назвавшаяся «Живая церковь», которой Тихон передал временное управление церковью. Она состояла из шести человек: двух архиереев - Антонина и Леонида (Скобеева.- и. Д.) и из четырех попов - Красницкого, Введенского, Стадника и Калиновского… С этого времени в противоположность антисоветской политике Тихона начинается политика в духе советской власти и поголовная замена старых тихоновских архиереев и видных попов своими сторонниками… Этим самым было положено начало раскола православной церкви и перемена политической ориентации церковного аппарата… С целью окончательного укрепления своего положения и получения канонического права на руководство церковью обновленцы повели работу по подготовке Всероссийского Поместного Собора, на котором должны были решиться вопросы главным образом о Тихоне и его заграничных епископах, окончательного установления политической линии церкви и введения в нее ряда богослужебных новшеств» (Там же. Кн. 2. С. 395–400). Созванный обновленцами 29.04–9.05.1923 Собор объявил о лишении Патриарха священства и даже монашества, восстановление института Патриаршества Собором 1917–1918 гг. было провозглашено «актом контрреволюционным», были приняты некоторые реформы: второбрачие духовенства, отмена безбрачия епископов, переход на новый календарный стиль. Антирелигиозная комиссия и ОГПУ организовали посещение арестованного Патриарха Тихона делегацией Собора для вручения этих постановлений. Патриарх начертал на них свою резолюцию об их неканоничности, хотя бы уже потому, что 74-е апостольское правило требует его обязательного присутствия на судебном Соборе для возможности оправдания.

27.06.1923 Патриарх Тихон был освобожден из заключения и сразу же обратился с посланиями ко всероссийской пастве. Главной его заботой после освобождения стало преодоление обновленческого раскола. С предельной ясностью Патриарх изложил в своем послании от 15.07.1923 историю захвата обновленцами церковной власти, употребленной ими для углубления церковного раскола, преследования хранящих верность канонам священников, насаждения «Живой церкви», ослабления церковной дисциплины. Патриарх объявил церковное управление обновленцев незаконным, принятые распоряжения недействительными, все совершенные и совершаемые действия и таинства безблагодатными (Акты свт. Тихона. С. 291). Незадолго перед кончиной Патриарха ОГПУ приняло решение возбудить против него дело, предъявив обвинение в составлении списков репрессированного духовенства. 21.03.1925 Патриарх был допрошен следователем, но дело не получило развития ввиду смерти Патриарха 7.04.1925.

Ставший Патриаршим Местоблюстителем митр. Крутицкий Петр (Полянский) продолжил дело по уврачеванию раскола, заняв по отношению к обновленцам строго церковную позицию. Митр. Петр считал возможным присоединение обновленцев к православной Церкви только при условии, если каждый из них в отдельности отречется от своих заблуждений и принесет всенародное покаяние в своем отпадении от Церкви (Там же. С. 420). 1–10 окт. в Москве обновленцы провели свой второй Собор, на котором присутствовало более 300 чел. Среди других целью обновленческого Собора было оклеветать Патриаршую Церковь и митр. Петра. Выступая на Соборе, Введенский заявил: «Мира с тихоновцами не будет, верхушка тихоновщины является контрреволюционной опухолью в Церкви. Чтобы спасти Церковь от политики, необходима хирургическая операция. Только тогда может наступить мир в Церкви. С верхушкой тихоновщины обновленчеству не по пути!» О митр. Петре обновленцы на Соборе говорили, что он «опирается на людей… недовольных революцией… думающих еще посчитаться с современной властью» (Цыпин. С. 133). В течение 1925 г. митр. Петр делал попытки нормализовать отношения РПЦ с гос-вом, стараясь добиться встречи с главой Советского правительства А. И. Рыковым. Одновременно он начал составлять текст декларации, который активно обсуждал с жившими в то время в Москве архиереями.

Гос-во заняло непримиримую позицию по отношению к Церкви, выбирая лишь формы и сроки для ее уничтожения. Еще при жизни Патриарха Тихона, когда стало ясно, что обновленческое движение потерпело крах, Антирелигиозная комиссия на заседании 3.09.1924 постановила: «Поручить т. Тучкову принять меры к усилению правого течения, идущего против Тихона, и постараться выделить его в самостоятельную противотихоновскую иерархию» (Дамаскин. Кн. 2. С. 13). После смерти Патриарха ОГПУ вплотную приступило к организации нового раскола, который впоследствии получил название «григорианского» - по имени возглавившего раскольнический Временный высший церковный совет (ВВЦС) архиеп. Григория (Яцковского). После того как переговоры ОГПУ с возглавителями раскола были завершены, Антирелигиозная комиссия на заседании 11.11.1925 постановила: «Поручить т. Тучкову ускорить проведение наметившегося раскола среди тихоновцев… В целях поддержки группы (архиеп. Григория Яцковского.- и. Д.), стоящей в оппозиции к Петру… поместить в «Известиях» ряд статей, компрометирующих Петра, воспользовавшись для этого материалами недавно закончившегося обновленческого Собора. Просмотр статей поручить тт. Стеклову И. И., Красикову П. А. и Тучкову. Им же поручить просмотреть готовящиеся оппозиционной группой (архиеп. Григория.-и. Д.) декларации против Петра. Одновременно с опубликованием статей поручить ОГПУ начать против Петра следствие» (Там же. С. 350). В нояб. 1925 г. были арестованы епископы, священники и миряне, которые в той или иной степени оказывали помощь митр. Петру по управлению Церковью: архиепископы Прокопий (Титов), Николай (Добронравов) и Пахомий (Кедров), епископы Гурий (Степанов), Иоасаф (Удалов), Парфений (Брянских), Амвросий (Полянский), Дамаскин (Цедрик), Тихон (Шарапов), Герман (Ряшенцев). Среди мирян был арестован бывш. до революции обер-прокурором Святейшего Синода А. Д. Самарин и помощник обер-прокурора П. Истомин. 9.12.1925 Антирелигиозная комиссия на состоявшемся в этот день заседании постановила арестовать митр. Петра и поддержать группу архиеп. Григория. Вечером того же дня митр. Петр был арестован. 22.12.1925 состоялось организационное собрание иерархов, которыми был создан ВВЦС, возглавляемый архиеп. Григорием (Яцковским). Предприняв впоследствии попытку захватить высшую церковную власть, эта группа иерархов оформилась в самостоятельное течение, и со временем они создали собственную неканоническую иерархию параллельно православному епископату.

Власти, однако, в своих усилиях по разрушению церковного управления не удовлетворились обновленческим и григорианским расколами и стали вести активную деятельность, чтобы добиться разрыва отношений между Заместителем Патриаршего Местоблюстителя митр. Нижегородским Сергием (Страгородским) и кандидатом на пост Местоблюстителя по завещанию Патриарха Тихона митр. Ярославским Агафангелом (Преображенским). С этой целью ОГПУ задержало митр. Агафангела в Перми, где с ним неоднократно встречался Тучков, который предложил ему ввиду ареста митр. Петра занять пост Местоблюстителя. 18.04.1926 митр. Агафангел выпустил послание, в котором объявил о своем вступлении на пост Местоблюстителя. 24.04.1926 Антирелигиозная комиссия приняла решение продолжать вести линию на раскол между митр. Сергием и митр. Агафангелом, укрепляя одновременно ВВЦС во главе с архиеп. Григорием как самостоятельную единицу. Сформировать новое церковное течение ОГПУ не удалось, уже 12.06.1926 митр. Агафангел отказался от поста Патриаршего Местоблюстителя. Но власти не оставили своего замысла создать новый раскол. Вмешательство их в церковное управление и в назначения епископов на кафедры, аресты неугодных архиереев и опубликованная на этом фоне Заместителем Патриаршего Местоблюстителя митр. Сергием 29.06.1927 Декларация о лояльности привели к смятению среди православных и создали значительные разномыслия среди иерархов. Однако в данном случае властям не удалось сформировать самочинную церковную группу, которая решилась бы на создание собственной иерархии, и дискуссия окончилась мученической кончиной большинства ее участников.

В 1928 г. власти стали готовиться к широкомасштабной высылке крестьян (см. Коллективизация), бо?льшую часть которых составляли православные, сохранившие старый религиозный уклад жизни, для которых вера была не только образом мысли, но и соответствующим ей образом жизни. Во многих селах, не исключая самых глухих, были старосты храмов, действовали двадцатки, продолжали существовать многие мон-ри, в 20-х гг. получившие от властей юридический статус кооперативов, товариществ и коммун. В кон. 1928 г. Политбюро начало подготовку гонения, в основу которого был положен документ, очерчивающий его границы и масштабы. Написать документ было поручено Л. М. Кагановичу и Е. М. Ярославскому; предварительный черновой вариант был согласован с Н. К. Крупской и П. Г. Смидовичем. 24.01.1929 ЦК ВКП(б) утвердил окончательный текст указа «О мерах усиления антирелигиозной работы», и он был разослан всем ЦК нацкомпартий, крайкомам, обкомам, губкомам и окружкомам, т. е. всем представителям власти в Советской России. Этот документ положил начало массовым арестам священнослужителей, мирян и закрытию храмов, и в нем, в частности, писалось: «Усиление социалистического строительства… вызывает сопротивление буржуазно-капиталистических слоев, что находит свое яркое выражение на религиозном фронте, где наблюдается оживление различных религиозных организаций, нередко блокирующихся между собою, использующих легальное положение и традиционный авторитет Церкви… Наркому Внудел и ОГПУ. Не допускать никоим образом нарушения советского законодательства религиозными обществами, имея в виду, что религиозные организации… являются единственной легально действующей контрреволюционной организацией, имеющей влияние на массы. НКВД обратить внимание на то, что до сих пор жилые, торговые муниципализированные помещения сдаются в аренду под молитвенные дома, нередко в рабочих районах. Школы, суды, регистрации гражданских актов должны быть полностью изъяты из рук духовенства. Партийным комитетам и исполкомам необходимо поставить вопросы об использовании загсов в целях борьбы с поповщиной, церковными обрядами и пережитками старого быта. Кооперативным организациям и колхозам обратить внимание на необходимость овладеть вегетарианскими столовыми и другими кооперативными объединениями, созданными религиозными организациями… Куспромсоюзам озаботиться о создании новых кустарных промыслов в районах изготовления предметов религиозного культа, иконописи и т. п. Фракциям советов необходимо взять на себя инициативу разработки ряда мероприятий, около проведения которых можно было организовать широкие массы на борьбу с религией, правильное использование бывших монастырских и церковных зданий и земель, устройство в бывш. мон-рях мощных сельскохозяйственных коммун, сельскохозяйственных станций, прокатных пунктов, промышленных предприятий, больниц, школ, школьных общежитий и т. п., не допуская ни под каким видом существования в этих монастырях религиозных организаций» (АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Ед. хр. 13. Л. 56–57). 28.02.1929 на одном из заседаний Политбюро ЦК постановил: «Внести на ближайший Съезд советов РСФСР предложение об изменении пунктов 4 и 12 Конституции РСФСР следующим образом: в конце параграфа 4-го слова «…а свобода религиозной и антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами» заменить словами «…а свобода религиозных убеждений и антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами»» (Там же. Л. 58). 4.07.1929 председатель Антирелигиозной комиссии Ярославский подал в Политбюро докладную записку о деятельности комиссии за 1928/29 г. В ней, в частности, говорилось о создании специальной комиссии с участием НКВД и ОГПУ для выяснения точного количества еще не ликвидированных мон-рей и превращения их в советские учреждения (общежития, колонии для малолетних, совхозы и т. п.) (Там же. Л. 78–79).

Репрессии нарастали, храмы закрывались, но, с т. зр. И. В. Сталина и Политбюро, действия неповоротливой Антирелигиозной комиссии мешали полномасштабным гонениям на православную Церковь, которые не только повторили бы гонения и расстрелы священнослужителей в 1918-м и 1922 гг., но должны были значительно превысить их, ибо в данном случае затрагивалась основная масса мирян - крестьянство. 30.12.1929 Политбюро ЦК приняло постановление о ликвидации Антирелигиозной комиссии и передаче всех ее дел в Секретариат ЦК (впоследствии была создана Комиссия по вопросам культов при Президиуме ЦИК СССР). Т. о., управление гонениями собиралось в единый центр. 11.02.1930 Президиум ЦИК СССР утвердил соответствующее постановление ЦИК и СНК СССР «О борьбе с контрреволюционными элементами в руководящих органах религиозных объединений», которое гласило: «Предложить правительствам союзных республик немедленно поручить органам, производящим регистрацию религиозных объединений, пересмотреть состав руководящих органов этих объединений в целях исключения из них (в порядке ст. ст. 7, 14 Закона РСФСР о религиозных объединениях от 8 апр. 1929 г., аналогичных статей законов других республик) кулаков, лишенцев и иных враждебных советской власти лиц. Не допускать впредь проникновения в эти органы указанных лиц, систематически отказывая в регистрации им религиозных объединений при наличии упомянутых выше условий» (АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Ед. хр. 14. Л. 15). Коммунистические газеты начали публиковать материалы о закрытии храмов, бахвалясь широтой и размахом гонений, что могло привести к противоположным результатам. В отличие от Троцкого, сторонника агитационных кампаний, Ленин и Сталин действовали с помощью секретных постановлений, принятых узким кругом лиц, которые затем доводились до соответствующих учреждений, ответственных за проведение акции. И потому, когда газеты стала захлестывать волна сообщений о беззаконных закрытиях церквей, Политбюро ЦК 25.03.1930 постановило: за публикацию в «Рабочей Москве» 18 марта сообщения о массовом закрытии церквей (56 церквей) объявить выговор редактору газеты с предупреждением, что в случае допущения впредь таких сообщений будет поставлен вопрос о его исключении из партии (Там же. Л. 12). Гонения, начавшись в 1929 г., продолжались до 1933 г. Значительная часть духовенства за это время была арестована и сослана в лагеря, приняла мученическую кончину. В 1929–1933 гг. было арестовано ок. 40 тыс. церковно- и священнослужителей. В одной только Москве и Московской обл.- 4 тыс. чел. Большая часть арестованных была приговорена к заключению в концлагеря, многие были расстреляны. Находившиеся в заключении и дожившие до гонения 1937 г. претерпели мученическую кончину. Наконец, в 1935 г. ЦК ВКП(б) подвел итоги антирелигиозных кампаний, проводившихся последние несколько лет, и был составлен один из итоговых документов. В этом документе гонители засвидетельствовали огромную духовную силу РПЦ, позволившую ей, несмотря на постоянный гнет гос-ва, аресты, расстрелы, закрытие храмов и мон-рей, коллективизацию, уничтожившую значительную часть активных и самостоятельных мирян, сохранить половину всех приходов РПЦ. В этом документе говорилось об ослаблении деятельности всех антирелигиозных организаций, в частности Союза воинствующих безбожников (из 5 млн. членов в Союзе осталось ок. 350 тыс.). Сообщалось, что по всей стране насчитывается не менее 25 тыс. всяких молитвенных домов (в 1914 г. церквей было до 50 тыс.). Показателем усиления религиозности населения и активности верующих был рост жалоб и резкое увеличение числа ходоков в Комиссию по вопросам культов при Президиуме ВЦИК. Число жалоб достигло 9221 в 1935 г. против 8229 в 1934 г. Число ходоков в 1935 г. составило 2090 чел., что вдвое больше, чем в 1934 г. Неудовлетворительные, с т. зр. руководства страны, результаты антирелигиозной работы объяснялись, в частности, неверными представлениями некоторых чиновников о том, что борьба с религиозными влияниями в стране закончена и антирелигиозная работа является уже пройденным этапом (АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Ед. хр. 14. Л. 34–37).

В нач. 1937 г. была проведена перепись населения СССР. По предложению Сталина в эту перепись был включен вопрос о религии, на который отвечали все граждане начиная с 16 лет. Правительству, и в особенности Сталину, хотелось узнать, каковы же их реальные успехи за 20 лет борьбы с верой и Церковью, кем называют себя люди, живущие в гос-ве, исповедующем в качестве религиозного суррогата воинствующее безбожие. Всего населения от 16 лет и старше в Советской России оказалось в 1937 г. 98,4 млн. чел., из них 44,8 млн. мужчин и 53,6 млн. женщин. Верующими себя назвали 55,3 млн. чел., из них 19,8 млн.- мужчины и 35,5 млн.- женщины. К неверующим себя отнесла меньшая, но все же достаточно значительная часть - 42,2 млн. чел., из них 24,5 млн.- мужчины и 17,7 млн.- женщины. Не пожелали ответить на этот вопрос всего лишь 0,9 млн. чел. Но и это было не все: православными себя назвали 41,6 млн. чел., или 42,3% всего взрослого населения РСФСР и 75,2% всех, назвавших себя верующими. Армяне-григорианцы составили 0,14 млн. чел., или 0,1% всего взрослого населения, католики - 0,5 млн., протестанты - 0,5 млн., христиане прочих исповеданий - 0,4 млн., магометане - 8,3 млн., иудеи - 0,3 млн., буддисты и ламаисты - 0,1 млн., прочие и неточно указавшие религию - 3,5 млн. чел. Из переписи с ясностью следовало, что население страны осталось православным, сохранив национальные духовные корни. Предпринятые с 1918 г. усилия в борьбе с Церковью и народом, осуществленные как с помощью судов, так и с помощью внесудебных административных преследований, не привели к желаемому результату, а если исходить из данных переписи населения, то можно сказать, что они потерпели крах (Там же. Оп. 56. Ед. хр. 17. Л. 211–214). Сталину были очевидны размеры неуспеха строительства безбожного социализма в стране, ясно, насколько беспощадно-кроваво должно быть новое гонение и невиданная война с народом, в результате которой не лагерь, не каторжные работы ждали непокорных (причем непокорных не на деле, а только идейно, отличных своей верой), а приговоры к расстрелу и смерть. Так началось новое, последнее гонение, которое должно было физически сокрушить православие. В нач. 1937 г. власти поставили вопрос о существовании РПЦ в качестве всероссийской организации. Как и раньше, в случаях принятия широкомасштабных решений, тех, которые называются «историческими» и которые приводят к гибели миллионов людей, инициативу постановки вопроса Сталин поручил другому, в данном случае Г. М. Маленкову. 20.05.1937 Маленков направил Сталину записку, в ней он предлагал отменить декрет ВЦИК от 8.04.1929 г. «О религиозных объединениях», в соответствии с которым религиозное об-во могло быть зарегистрировано при наличии заявления от 20 чел. Маленков писал, что декрет способствует нежелательному для власти организационному оформлению «церковников» (в форме двадцаток), поэтому необходимо изменить порядок регистрации религиозных об-в и вообще покончить с органами управления «церковников» в том виде, как они сложились к кон. 20-х гг. Отмечалось, что всего по СССР в двадцатках состояли ок. 60 тыс. чел. (Там же. Оп. 60. Ед. хр. 5. Л. 34–35). С запиской были ознакомлены члены и кандидаты в члены Политбюро. Ответил на записку Маленкова нарком внутренних дел СССР Н. И. Ежов. 2.06.1937 он написал Сталину: «Ознакомившись с письмом т. Маленкова по поводу необходимости отмены декрета ВЦИКа от 8.4.29 года «О религиозных объединениях», считаю, что этот вопрос поднят совершенно правильно. Декрет ВЦИКа от 8.4.29 г. в статье 5-й о т. н. «церковных двадцатках» укрепляет церковь тем, что узаконяет формы организации церковного актива. Из практики борьбы с церковной контрреволюцией в прошлые годы и в настоящее время нам известны многочисленные факты, когда антисоветский церковный актив использует в интересах проводимой антисоветской работы легально существующие «церковные двадцатки» как готовые организационные формы и как прикрытия. Вместе с декретом ВЦИКа от 8.4.29 г. нахожу необходимым отменить также инструкцию постоянной Комиссии при Президиуме ВЦИКа по вопросам культов «О порядке проведения в жизнь законодательства о культах». Ряд пунктов этой инструкции ставит религиозные объединения на положение едва ли не равное с советскими общественными организациями, в частности, имею в виду пункты 16 и 27 инструкции, которыми допускаются религиозные уличные шествия и церемонии, и созыв религиозных съездов» (АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Ед. хр. 5. Л. 36–37). По данным правительственной Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, в 1937 г. было арестовано 136 900 православных священно- и церковнослужителей, из них расстреляно 85 300; в 1938 г. арестовано 28 300, расстреляно 21 500; в 1939 г. арестовано 1500, расстреляно 900; в 1940 г. арестовано 5100, расстреляно 1100; в 1941 г. арестовано 4 000, расстреляно 1900 (Яковлев. С. 94–95). В одной Тверской обл. было расстреляно только в 1937 г. более 200 священников, а в Московской - ок. 1000. Осень 1937 г. и зиму 1937/38 г. сотрудники НКВД едва успевали ставить свои подписи под «следственными» бумагами, а в выписках из актов о приведении в исполнение смертного приговора секретарь тройки при УНКВД часто ставил «1» час ночи, потому что на написание этой цифры тратилось меньше всего времени. И получалось, что все приговоренные в Тверской обл. были расстреляны в одно и то же время.

К весне 1938 г. власти сочли, что РПЦ физически уничтожена и отпала необходимость содержать специальный государственный аппарат по надзору за Церковью и проведению в жизнь репрессивных распоряжений. 16.04.1938 Президиум Верховного Совета СССР постановил ликвидировать Комиссию Президиума ЦИК СССР по вопросам культов. Из 25 тыс. церквей в 1935 г. после двух лет гонений в 1937-м и 1938 гг. в Советской России осталось всего 1277 храмов и 1744 храма оказались на территории Советского Союза после присоединения к нему западных областей Украины, Белоруссии и Прибалтики. Т. о., во всей России в 1939 г. храмов стало меньше, чем в одной Ивановской обл. в 1935 г. Можно с уверенностью сказать, что гонения, обрушившиеся на РПЦ в кон. 30-х гг., были исключительными по своему размаху и жестокости не только в рамках истории России, но и в масштабе всемирной истории. В 1938 г. советская власть завершила 20-летний период гонений, в результате которых процесс разрушения был доведен до состояния необратимости. Если уничтоженные или превращенные в склады храмы можно было в обозримой перспективе восстановить или отстроить заново, то расстрелянные более 100 архиереев, десятки тысяч священнослужителей и сотни тысяч православных мирян стали невосполнимой утратой для Церкви. Последствия этих гонений сказываются и в наши дни. Массовое уничтожение святителей, просвещенных и ревностных пастырей, множества подвижников благочестия понизило нравственный уровень об-ва, из народа была выбрана соль, что привело его в угрожающее состояние духовного разложения.

Власти не собирались останавливать процесс закрытия храмов, он продолжался, и неизвестно, каков был бы его конец, если бы не Великая Отечественная война (1941–1945). Однако ни начало войны, ни поражения первых месяцев, ни оставление обширных территорий врагу нисколько не повлияли на враждебное отношение Советского правительства к РПЦ и не побудили прекратить гонение. Лишь после того, как стало известно, что немцы попустительствуют открытию храмов (см. Великая Отечественная война) и на оккупированных территориях открыто 3732 храма, т. е. больше, чем во всей Советской России, а на территории собственно России, без Украины и Белоруссии, немцы способствовали открытию 1300 храмов, власти пересмотрели свою позицию. 4.09.1943 состоялась встреча митрополитов Сергия (Страгородского), Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича) со Сталиным. Утром следующего дня НКГБ СССР по приказу Сталина выделил в распоряжение митр. Сергия автомашину с шофером и горючим. Один день потребовался НКГБ для приведения в порядок особняка, отданного Патриархии, и 7 сент. митр. Сергий со своим небольшим штатом переселился в Чистый пер. Уже на 11 часов следующего дня было назначено открытие Собора епископов и возведение митр. Сергия в сан Патриарха (см. Архиерейский Собор 1943 г.). Т. о. Советское правительство демонстрировало миру перемену в своем отношении к РПЦ - лояльность, которая, впрочем, ограничилась несколькими акциями. На территории, захваченной немцами, храмы продолжали открываться и восстанавливаться, но ни Сталин, ни Советское правительство не собирались открывать церкви, предполагая ограничиться выгодами представительной деятельности РПЦ за рубежом. Во все время Великой Отечественной войны не прекращались аресты духовенства. В 1943 г. было арестовано более 1 тыс. православных священников, из них расстреляно 500. В 1944–1946 гг. количество смертных казней ежегодно составляло более 100 чел. (Яковлев. С. 95–96). В 1946 г. Совет по делам РПЦ, образованный 8.10.1943 с целью наблюдения за умонастроениями в церковной среде и проведения распоряжений правительства, представил в Политбюро отчет о своей работе и о положении РПЦ и верующих в Советской России, в отчете были приведены следующие цифры: «По состоянию на 1 января 1947 г. в СССР функционирует 13 813 православных церквей и молитвенных домов, что по сравнению с 1916 г. составляет 28% (не считая часовен). Из них: в городах СССР функционирует 1352 и в рабочих поселках, селах и деревнях - 12 461 церковь… Открыто немцами на оккупированной территории (главным образом, в УССР и БССР) - 7 тыс.; бывших униатских приходов, воссоединившихся с православной церковью (западные области УССР),- 1997. Распределение их по республикам и областям крайне неравномерно. Если на территории УССР функционирует 8815 церквей, то на территории РСФСР только 3082, и то из них около 1300 церквей открыто в период оккупации». В отчете говорилось об успехах в снижении религиозности в стране, достигнутых за 29 лет, однако с религией еще далеко не покончено, а «методы грубого администрирования, применявшиеся часто в ряде мест, мало себя оправдали» (АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Ед. хр. 1. Л. 27–31). В объяснительной записке 1948 г. Совет по делам РПЦ привел следующие данные о количестве церквей и молитвенных домов в Советской России: «На 1 января 1948 г. в СССР было 14 329 действующих церквей и молитвенных домов (11 897 церквей и 2432 молитвенных дома, что составляет 18,4% к количеству церквей, молитвенных домов и часовен в 1914 г., когда их было 77 767). Количество церквей в Украинской ССР составляет 78,3% к их числу в 1914 г., а в РСФСР - 5,4%… Увеличение числа действующих церквей и молитвенных домов произошло по следующим причинам: а) в период войны на территории, подвергавшейся немецкой оккупации, было открыто 7547 церквей (фактически еще больше, так как значительное число церквей после войны перестало функционировать ввиду ухода духовенства вместе с немцами и вследствие изъятия нами у религиозных общин школьных, клубных и т. п. зданий, занятых ими во время оккупации под молитвенные дома); б) в 1946 г. перешел в православие 2491 приход униатской (греко-католической) церкви в западных областях УССР; в) за 1944–1947 гг. вновь открыто с разрешения Совета 1270 церквей, главным образом в РСФСР, откуда были многочисленные и настойчивые просьбы верующих. Территориальное размещение действующих церквей неравномерное. Например. В областях и республиках, подвергавшихся оккупации в период войны, имеется 12 577 действующих церквей, или 87,7% всех церквей, а на остальной территории Союза - 12,3%. 62,3% всех церквей приходится на Украинскую ССР, причем самое большое количество церквей в Винницкой области - 814… На 1 янв. 1948 г. было зарегистрированных священников 11 846 и дьяконов 1255, а всего 13 101 человек, или 19,8% к числу их в 1914 г. … На 1 янв. 1948 г. в СССР было 85 монастырей, что составляет 8,3% к числу монастырей в 1914 г. (1025 монастырей). В 1938 г. в СССР не было ни одного монастыря, в 1940 г. с вхождением в СССР Прибалтийских республик, западных областей УССР, БССР и Молдавии их стало 64. В период оккупации УССР и ряда областей РСФСР было открыто до 40 монастырей. В 1945 г. числился 101 монастырь, но в 1946–1947 гг. 16 монастырей ликвидировано» (Там же. Ед. хр. 6. Л. 2–6).

С сер. 1948 г. давление гос-ва на Церковь усилилось. 25.08.1948 Совет по делам РПЦ вынудил Свящ. Синод принять решение о запрещении крестных ходов из села в село, духовных концертов в храмах во внебогослужебное время, поездок архиереев по епархиям в период сельских paбот, служения молебнов на полях. Несмотря на многочисленные просьбы верующих об открытии храмов, с 1948-го по 1953 г. ни один храм не был открыт. 24.11.1949 Совет по делам РПЦ представил Сталину доклад, в котором говорилось о выполнении (начиная с 1945 г., но особенно в последние два года) постановления СНК СССР от 1.12.1944, предписывавшего закрывать открытые на оккупированной территории церкви (т. е. еще до окончания Великой Отечественной войны советское правительство приняло решение о закрытии открытых без его разрешения храмов). Совет докладывал: «Немецкие оккупанты, широко поощряя открытие церквей (за время войны было открыто 10 000 церквей), предоставляли религиозным общинам для молитвенных целей не только церковные здания, но и помещения чисто гражданского характера - клубы, школы, детские дома, а также переоборудованные до войны для культурных целей бывшие церковные здания. Всего на временно оккупированной территории было занято под молитвенные цели 1701 такое общественное здание, из которых в настоящее время, то есть к 1.10.1949 г., 1150 зданий, или 67,6%, уже изъято и возвращено государственным и общественным организациям. Из них: в УССР - 1025 из 1445; в БССР - 39 из 65, в РСФСР и других республиках - 86 из 191. В целом это изъятие прошло организованно и безболезненно, однако в отдельных случаях имели место грубость, поспешность и самочинные действия, в результате чего группы верующих обращались и обращаются в Cовет и центральные правительственные органы с жалобами на изъятие зданий и грубые действия» (АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Ед. хр. 1. Л. 80–82). В свою очередь 25.07.1948 министр МГБ В. Абакумов подал Сталину обширную докладную записку, в которой говорилось об активизации в последнее время деятельности «церковников и сектантов» «по охвату населения религиозным и враждебным влиянием», особенно через крестные ходы и молебны, якобы срывавшие полевые работы, через нелегальное религиозное обучение детей и молодежи, а также благодаря возвращению из мест заключения ранее репрессированных лиц. Отмечалось, что со стороны представителей местной власти в некоторых случаях имело место оказание помощи в открытии церквей, мечетей и молитвенных домов, говорилось о неэффективной работе Совета по делам РПЦ и советов по делам религиозных культов при облисполкомах по противодействию «церковникам». Органами МГБ с 1.01.1947 по 1.06.1948 по Советскому Союзу «за активную подрывную деятельность» было арестовано 1968 «церковников и сектантов», из них православных - 679 (Там же. Ед. хр. 14. Л. 62–66, 68–69, 71–76, 81–84, 89).

Все послевоенное время шли аресты православных священников. Согласно сводному отчету ГУЛАГа, на 1.10.1949 количество священников по всем лагерям составляло 3523 чел., из них 1876 священников были в Унжлаге, 521 чел.- в Темниковских лагерях (Особый лагерь № 3), 266 чел.- в Интинлаге (Особый лагерь № 1), остальные - в Степлаге (Особый лагерь № 4) и Озерлаге (Особый лагерь № 7). Все эти лагеря принадлежали к категории лагерей каторжного режима («Хотелось бы всех поименно назвать». С. 193).

В окт. 1949 г. председатель Совета по делам РПЦ Г. Г. Карпов стал настоятельно предлагать Патриарху Алексию I «продумать сумму мероприятий, ограничивающих деятельность Церкви храмом и приходом» (Шкаровский. С. 344–345). Неоднократные попытки Первоиерарха встретиться со Сталиным окончились неудачей. Стало запрещаться и то, что Церковь могла совершать в рамках своей богослужебной жизни - крестные ходы, кроме пасхальных, поездки духовенства в населенные пункты для духовного окормления верующих, окормление одним священником нескольких храмов, что при отсутствии священника могло привести к их закрытию. Власти бесконечно разнообразили формы гонения на Церковь. Так, в 1951 г. был повышен налог, которым стали облагать отчисления причта в пользу епархии, потребовав уплаты этого налога за два предыдущих года. Продолжался процесс закрытия храмов. На 1.01.1952 в стране насчитывалось 13 786 храмов, из которых 120 не действовали, так как использовались для хранения зерна. Только в Курской обл. в 1951 г. при уборке урожая ок. 40 действующих храмов были засыпаны зерном. Количество священников и диаконов уменьшилось до 12 254, осталось 62 мон-ря, только в 1951 г. было закрыто 8 обителей. 16.10.1958 Совет Министров СССР принял новые постановления, направленные против Церкви: «О монастырях в СССР» и «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей». В них предусматривалось сокращение земельных наделов и количества мон-рей. 28 нояб. ЦК КПСС принял постановление «О мерах по прекращению паломничества к т. н. «святым местам»». Властями были учтены 700 святых мест, для прекращения паломничества верующих к ним предлагались самые разные меры: засыпать источники и разрушать часовни над ними, огораживать, ставить милицейскую охрану. В тех случаях, когда паломничество прекратить не удавалось, арестовывали его организаторов. К нояб. 1959 г. было закрыто 13 мон-рей. Некоторые обители закрывались в течение суток. При закрытии Речульского мон-ря в Кишиневской епархии ок. 200 инокинь и большое число верующих пытались воспрепятствовать этому и собрались в церковь. Милиция открыла стрельбу и убила одного из богомольцев. Видя, какой оборот принимает новая волна преследований, Патриарх Алексий сделал попытку встретиться с первым секретарем ЦК КПСС Н. С. Хрущевым, чтобы обсудить проблемы во взаимоотношениях Церкви и гос-ва, но эта попытка окончилась неудачей. В 1959 г. власти сняли с регистрации 364 православные общины, в 1960 г.- 1398. Был нанесен удар по духовным учебным заведениям. В 1958 г. в 8 семинариях и 2 академиях обучались немногим более 1200 чел. на дневном отделении и более 500 - на заочном. Властями были приняты жесткие меры по недопущению молодежи в духовные учебные заведения. В окт. 1962 г. Совет по делам РПЦ сообщал ЦК КПСС, что из 560 юношей, подавших в 1961–1962 гг. заявления о приеме в семинарии, 490 забрали заявления, что явилось следствием «индивидуальной работы» с ними. Были закрыты Киевская, Саратовская, Ставропольская, Минская, Волынская семинарии, открытые в 1945–1947 гг. К осени 1964 г. количество учащихся по сравнению с 1958 г. сократилось более чем вдвое. В 3 семинариях и 2 академиях обучались 411 чел. на дневном отделении и 334 - на заочном. 16.03.1961 Совет Министров СССР принял постановление «Об усилении контроля за выполнением законодательства о культах», предусматривавшее возможность закрытия храмов без резолюции Советов министров союзных республик на основании только постановлений областных (краевых) исполкомов при условии согласования их решений с Советом по делам РПЦ. В результате в 1961 г. было снято с регистрации 1390 православных приходов, а в 1962 г.- 1585. В 1961 г. под давлением властей Свящ. Синод принял постановление «О мерах по улучшению существующего строя приходской жизни», которое затем было принято Архиерейским Собором (1961). Практическое осуществление этой реформы привело к отстранению настоятеля от руководства приходской деятельностью. Руководителями всей хозяйственной жизни прихода становились старосты (см. Староста церковный), чьи кандидатуры в обязательном порядке согласовывались с исполкомами. В 1962 г. был введен жесткий контроль над совершением треб - крещений, венчаний и отпеваний. Они заносились в книги с указанием фамилий, паспортных данных и адресов участников, что в иных случаях приводило к преследованиям их.

13.10.1962 Совет по делам РПЦ сообщал ЦК КПСС, что с янв. 1960 г. число церквей сократилось более чем на 30%, а число мон-рей - почти в 2,5 раза, при этом увеличилось число жалоб на действия местных властей. Во многих случаях верующие оказывали сопротивление. В г. Клинцы Брянской обл. тысячная толпа верующих помешала снять кресты с недавно закрытой церкви. Для ее усмирения были вызваны дружинники и подразделения воинской части, вооруженные автоматами. В иных случаях, как, напр., при попытках закрыть Почаевскую лавру в 1964 г., благодаря упорному сопротивлению монахов и верующих удалось отстоять обитель. 6.06.1962 появились два постановления ЦК КПСС, вводившие жесткие меры для пресечения распространения религиозных идей среди детей и молодежи. Было выдвинуто предложение лишать родительских прав тех, кто воспитывал детей в религиозном духе. Родителей стали вызывать в школу и в милицию, требуя от них, чтобы они не водили детей в храм, в противном случае угрожая принудительно поместить детей в интернаты. За первые 8,5 месяца 1963 г. было снято с регистрации 310 православных общин. В том же году была закрыта Киево-Печерская лавра. За 1961–1964 гг. было осуждено по религиозным мотивам и приговорено к различным срокам заключения и ссылки 1234 чел. К 1.01.1966 у РПЦ осталось 7523 храма и 16 мон-рей, в 1971 г. число приходов сократилось до 7274. В 1967 г. РПЦ имела 6694 священника и 653 диакона, в 1971 г. на регистрации состояло 6234 священника и 618 диаконов.

В 70-х и 1-й пол. 80-х гг. продолжался процесс закрытия церквей. Идеологи Советского гос-ва предполагали, что препятствия, созданные ими для прихода людей в храмы, приведут к уменьшению числа верующих, а вместе с этим и к закрытию православных храмов. Надзор за духовенством и верующими - в особенности в провинциальных городах - был достаточно суров и в 70–80-х гг., нужно было обладать значительным мужеством, чтобы исповедовать веру в условиях преследований, чаще всего выражавшихся в ограничении служебной деятельности; судебные преследования, практиковавшиеся в предыдущий период, стали единичными. Самым характерным в то время во взаимоотношениях РПЦ и гос-ва была попытка с помощью Совета по делам религий и КГБ удержать жесткий контроль над всеми сколько-нибудь заметными явлениями в жизни РПЦ и ее деятелями, но у власти не было достаточных сил, чтобы уничтожить церковную организацию.

Таково было подлинное отношение безбожного гос-ва к Церкви, далекое от либерализма и терпимости. Из этих десятилетий особенно жестокими были гонения первых 20 лет, и из них самыми беспощадными и кровавыми были гонения 1937 и 1938 гг. Эти 20 лет беспрестанных гонений дали РПЦ почти весь сонм мучеников, поставив ее по величию подвига наравне с древними Церквами.

Ист.: АПРФ. Ф. 3. Оп. 56, 60; РГИА. Ф. 833. Оп. 1; Изв. Екатеринб. Церкви. 1918. № 7; Петрогр. церк. вестн. 1918. № 18; Религия и школа. Пг., 1918. № 5–6; Самарские ЕВ. 1924. № 2; «Хотелось бы всех поименно назвать…»: По мат-лам следственных дел и лагерных отчетов ГУЛАГа. М., 1993; Акты свт. Тихона; Архивы Кремля: Политбюро и Церковь, 1922–1925 гг. М.; Новосиб., 1997. Кн. 1–2; Следственное дело Патриарха Тихона: Сб. док. М.; Екатеринбург, 1997.

Лит.: Польский. Ч. 1–2; Яковлев А. Н. «По мощам и елей». М., 1995; Дамаскин. Кн. 2; За Христа пострадавшие. Т. 1; Цыпин В., прот. История Русской Церкви, 1917–1997. М., 1997; Осипова И. «Сквозь огнь мучений и воды слез…». М., 1998; Емельянов Н. Е. Оценка статистики гонений на Русскую Православную Церковь с 1917 по 1952 г. // Богословский сборник / ПСТБИ. М., 1999. Вып. 3. С. 258–274; Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. М., 1999.

Игумен Дамаскин (Орловский)

В истории Вселенской Церкви никогда не было таких масштабных и всеохватывающих, долгих и непрерывных гонений, как в России в XX веке. В первые три века существования христианства гонения носили локальный характер и длились не более нескольких лет. Даже самое страшное гонение Диоклетиана и его преемников, начавшееся в 303 г., продолжалось всего 8 лет.

Гонения в России распространились по всей территории огромной страны, занимавшей 1/6 часть планеты; охватили все организации: учебные, хозяйственные, административные, научные; все слои общества и все возрасты: от детей, подвергнутых безбожному воспитанию и преследованиям за веру в детских садах и школах до глубоких стариков, вспомним расстрел в 1918 г. детей - царственных мучеников и расстрел в 1937 г. 81-го летнего свмч. митрополита Серафима (Чичагова), который по болезни уже не мог ходить. Более ста миллионов православных верующих России подверглись, все без исключения, разнообразным гонениям, при теснениям, дискриминации - от издевательств и увольнения с работы до расстрела. И это продолжалось более 70 лет с 1917 года до «перестройки» конца 1980-х годов.

Советская власть с первых дней своего существования поставила задачу - полное, с самой беспощадной жестокостью, уничтожение Православной Церкви. Эта установка лидеров большевиков ярко выражена в известном ленинском письме («Членам Политбюро. Строго секретно») от 19 марта 1922 года: «...изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше» .

Через два десятилетия деятельности по этому плану разрушение зримой структуры Церкви было близко к завершению. К 1939 г. по всей стране оставалось незакрытыми около 100 храмов из 60 000 действующих в 1917 году. На свободе пребывали только 4 правящих архиерея, причем и на них в НКВД были сфабрикованы "показания" для ареста, который мог произойти в любое время.

Изменение государственной церковной политики и восстановление церковной жизни началось только во время Отечественной войны 1941-1945 гг. и было очевидным следствием общенародной трагедии. Однако и этот отказ от искоренения религии в кратчайшие сроки не означал прекращения преследования Церкви. Хотя и в меньших масштабах, чем прежде, аресты архиереев, священников и активных мирян продолжались и в послевоенный период. Массовое освобождение из лагерей и ссылок репрессированных священнослужителей и мирян произошло только в 1955-1957 годах.

А в 1959 году началось новое страшное хрущевское гонение, во время которого было закрыто более половины из десяти тысяч церквей, действующих в 1953 году.

Компьютерная база данных о гонениях

Систематический сбор материалов и разработка базы данных о гонениях на Русскую Православную Церковь начались в 1990 году в информационной секции Братства во Имя Всемилостивого Спаса, которая была впоследствии преобразована в кафедру информатики Православного Свято-Тихоновского Богословского Института.

Сведения о гонениях постоянно собираются, обрабатываются, систематизируются и вводятся в базу данных, где к январю 2004 года было накоплено более 22000 биографических справок и около 3600 фотографий.

Работа над базой данных поставила вопрос об отборе лиц, которых можно считать пострадавшими за веру и Церковь. В базу данных включались сведения о представителях Русской Православной Церкви, осужденных по так называемым церковным делам (дела связанные с вскрытиями мощей, с изъятием церковных ценностей, дела о всевозможных мифических «контрреволюционных организациях церковников»). Учитывались также сведения о православных клириках, осужденных и по уголовным делам, фабрикация которых была одним из способов компрометации преданных Церкви людей. Значительное число людей было казнено и вовсе без всякого суда и следствия (особенно в годы гражданской войны). Единственной их «виной» была вера в Бога. Были включены также сведения о лицах, добровольно отправившихся в ссылку вслед за своими духовными отцами, родными и близкими. Это - часто жены священников или духовные чада арестованных и сосланных духовников.

Оценка общего количества новомучеников и исповедников Русской Православной Церкви в XX веке

Трудно оценить общее количество пострадавших за Христа в годы советской власти. В дореволюционной России было около 100.000 монашествующих и более 110.000 человек белого духовенства. С учетом их семей к сословию духовенства относилось на рубеже веков 630.000 человек. Гонениям подверглось подавляющее большинство священников и монахов, как служивших в церквях и монастырях России в канун революции, так посвященных в дальнейшем, вплоть до 1940-50-х годов.

В 1937 г. секретарь ЦК ВКП(б) Г.М.Маленков писал Сталину о существовавших религиозных объединениях как о «широко разветвленной враждебной советской власти легальной организации в 600 000 человек по всему СССР». И это после 20 лет кровавого террора против Церкви! И хотя здесь Маленков ведет речь о «церковниках и сектантах», очевидно, что в бывшей преимущественно православной стране большая часть из этих 600 000, намеченных к скорейшему уничтожению людей, не сектанты, а православные, главным образом оставшиеся еще в живых священно- и церковнослужители и члены «двадцаток».

Таким образом, ясно, что счет пострадавшим шел на сотни тысяч: по разным оценкам, их было от 500 000 до 1 млн. православных людей, за Христа пострадавших. Мы располагаем данными о том, что более чем 400 архиереев подверглись репрессиям. Из них свыше 300 архипастырей были казнены или скончались в заключении. Но даже и эти огромные цифры потерь среди православного епископата далеко не являются исчерпывающими, и можно ожидать заметного увеличения этого списка. Несопоставимо труднее будет получить относительно полную картину гонений среди священников, диаконов и монахов. И практически неразрешимой задачей предстает сбор сведений о большей части пострадавших за Церковь мирян.

Сейчас в базе данных около 22 000 имен. Таким образом, можно говорить о том, что собраны сведения приблизительно об 1/22 части пострадавших.

Построение графика репрессий (статистики гонений)

На графике репрессий (см. рис. 1) по одной оси откладываются годы от 1917 до 1951, по другой - количество респрессий по годам, фиксированные в базе данных, умноженные на коэффициент, равный отношению общего числа репрессий к числу репрессий, введенному в базу данных. Получаем график оценки общего числа репрессий по годам. (График представляет число репрессий: арестов и расстрелов, а не число репрессированных. Так, например, в лагерях в 1939 году находились сотни тысяч осужденных за веру, в частности, все арестованные и нерасстрелянные в 1937 и 38 годах. Как правило все, кто в 20-е и 30-е годы были арестованы по церковным делам, оставались лишенными в правах до 80-х годов).

Периоды гонений и связанные с ними государственные и церковные события

После октябрьского переворота 1917 года и захвата власти большевики ни на один год не оставляют Церковь своим жестоким вниманием. Ниже приводятся периоды гонений и происходящие в это время основные государственные и церковные события.

1. Первая волна гонений (1917-1920 годы). Захват власти, массовые грабежи церквей, расстрелы священнослужителей.

07.11.17 - Октябрьский переворот, захват власти большевиками.
20.01.18 - Декрет Советской власти об отделении Церкви от государства - изъяты все капиталы, земли, здания (включая и храмы).
15.08.17 - 20.09.18 - Поместный Собор Православной Российской Церкви.
05.11.17 - избрание св. митрополита Тихона Патриархом Московским и Всея Руси.
01.02.18 - Послание св. Патриарха Тихона, анафематствующее всех, проливающих невинную кровь.
07.02.18 - расстрел священномученика Владимира, митр. Киевского.
16.07.18 - расстрел императора Николая II и царской семьи.
14.02.19 - Постановление наркомата юстиции о вскрытии мощей, что вызвало массовые сатанинские издевательства над святыми останками в 1919 г. и последующие годы.

1-ая волна гонений унесла в расстрелах более 15 000 жизней только в 1918 -1919 годах. (нижняя линия см. Рис.). Общее число репрессий около 20 000 (верхняя линия). Почти все столкновения, все аресты заканчивались расстрелами.

2. Вторая волна гонений (1921-1923 годы). Изъятие церковных ценностей, под предлогом помощи голодающим Поволжья.

21.08.21 - образование св. Патриархом Тихоном Всероссийского комитета помощи голодающим, который был закрыт по распоряжению властей через неделю (27.08.21).
23.02.22 - декрет ВЦИК об изъятии Ц. ценностей, 19.03.22 - секретное письмо Ленина («чем большее число духовенства мы расстреляем, тем лучше», и указание Троцкому (Бронштейну) тайно возглавить гонение).
09.05.22 - арест св. Патриарха Тихона
Июнь 1922 г. - «Суд» над свщмч.Вениамином, митрополитом Петроградским и расстрел его 13.08.22.

2-ая волна гонений - около 20 000 репрессий, расстреляно около 1 000 человек. Большевики изображают справедливость, в отличие от самосудов 1918 года, устраивают показательные суды.

3. Гонения 1923-28 годов. Насаждение при поддержке ВЧК-ГПУ-ОГПУ обновленческого раскола для уничтожения Церкви изнутри.

Апрель 1923 г. - подготовка суда и расстрела св. Патриарха Тихона (см. переписку Политбюро с наркомом иностранных дел Г.В.Чичериным «о нерасстреле патриарха» и Записку в Политбюро Дзержинского от 21.04.23 (...«необходимо отложить процесс Тихона в связи с разгаром агитации за границей (дело Буткевича)» , Архивы Кремля (с.269-273)).

29.04.23-09.05.23 - 1-й «собор» обновленцев.
16.06.23 - заявление св. Патриарха Тихона («...я отныне Советской власти не враг» ).
25.06.23 - освобождение св. Патриарха Тихона.
07.04.25 - кончина св. Патриарха Тихона.
01.10.25 - 2-й «собор» обновленцев.
12.04.25 - свщмч. Петр, митрополит Крутицкий приступил к исполнению обязанностей патриаршего Местоблюстителя
10.12.25 - арест свщмч. Петра
29.07.27 - Послание (Декларация) заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия - попытка найти компромисс с безбожной властью («Мы хотим... сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи.» ).

В 1923-1928 годы количество репрессий равно примерно трети репрессий 1922 года. Большевики не решаются провести запланированный на 11.04.23 суд и расстрел св. патриарха Тихона. Арестовываются и ссылаются многие епископы, борьба идет за каждый храм. Обновленцы вводят женатый епископат. Обновленческих епархий и храмов к 1925 г. становится, с поддержкой ОГПУ, почти столько же, сколько и православных, но все их церкви пусты - народ не ходит в храмы, где служат обновленцы. Давление ОГПУ на воспреемников св. Патриарха Тихона и всех священнослужителей «тихоновцев». В 1928 году, несмотря на Декларацию, гонение усиливается.

4. Третья волна гонений (1929-1931 годы). «Раскулачивание» и коллективизация.

Начало 1929 г. - письмо Кагановича: «церковь единственная легальная контрреволюционная сила».
08.03.29 - Постановление ВЦИК о религиозных объединениях.
02.02.30 - Интервью заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия: «...нет гонений на Церковь».
05.12.31 - Взорван в Москве кафедральный храм Христа Спасителя.

3-я волна гонений в 3 раза сильнее 1922 года (около 60 000 арестов и 5 000 казней) в 1930 и 1931 годах.

5. Гонения 1932-36 годов. «Безбожная пятилетка», названная так по поставленной цели: уничтожение всех храмов и верующих.

05.12.36 - принятие Сталинской конституции
22.12.36 - Акт о переходе прав и обязанностей Местоблюстителя патриаршего престола к Заместителю патриаршего Местоблюстителя митр. Сергию, так как советские власти объявили о кончине в тюрьме патриаршего местоблюстителя митрополита Петра, хотя он был жив.

Несмотря на гонения сравнимые по силе с 1922 годом, провал «Безбожной пятилетки» - в переписи населения 1937 года православным верующими назвали себя 1/3 городского населения и 2/3 сельского, то есть более половины населения СССР.

6. Четвертая волна - 1937-38 годы. Страшные годы террора. Стремление уничтожить всех верующих (включая и обновленцев).

05.03.37 - завершение работы Пленума ЦК ВКП(б), санкционировавшего массовый террор.
10.10.37 - расстрел после восьмилетнего пребывания в одиночной камере патриаршего Местоблюстителя свщмч. Петра.
В 1937 году председатель Союза воинствующих безбожников Ем.Ярославскй (Губельман) заявил, что «в стране с монастырями покончено» (Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. М., 1991, с.299).

4-ая волна гонений - примерно в 10 раз превышает по арестам гонение 1922 года (а по расстрелам в 80 раз). Расстрелян каждый второй (около 200 000 репрессий и 100 000 казней в 1937 - 38 гг.).

7. Гонения 1939 - 1952 годов. Вторая мировая война. Преследования священнолужителей в присоединенных Прибалтике и западных областях Украины и Белоруссии, а также в освобождаемых областях.

1939-1940 - Присоединение к СССР Прибалтики, западных областей Украины и Белоруссии, Северной Буковины и Бессарабии.
30.11.39 - Начало Советско-финской войны.
22.06.41 - Нападение Германии на СССР.
04.09.43 - встреча Сталина с патриаршим Местоблюстителем митр. Сергием и митрополитами Алексием и Николаем.
08.09.43 - Архиерейский Собор и избрание Патриарха Сергия. 15.05.43 - кончина Патриарха Сергия.
31.01.45-02.02.45 - Поместный Собор Русской Православной Церкви. Избрание Патриарха Алексия I.
К 1939 г. закрыты все (их было в 1917 г. более 1000) монастыри и более 60000 храмов - служба совершалась только примерно в 100 храмах. Но победа безбожников была не долгой, в 1939 г. с присоединением Прибалтики и западных областей Украины и Белоруссии в СССР опять стало много православных монастырей и храмов.
1939-1940 гг. - гонения близки к 1922 году (1100 казней в год).
1941-1942 гг. - по казням сравнимы с 1922 годом (2800 казней).
1943-1946 гг. - число репрессий резко сокращается.
1947, 1949-1950 гг. - опять всплески репрессий (по докладу Абакумова «с 1.01.47 по 1.06.48 арестовано за активную подрывную деятельность 679 православных священников» , см. ).

График заканчивается 1952 годом потому, что в 1953 - 1989 годы репрессии носили другой характер, расстрелов было мало, арестов сотни в год. В этот период производились массовые закрытия храмов, лишения священнослужителей государственной регистрации и тем самым и средств к существованию, увольнения верующих людей с работы и т.п. Эти гонения требуют специальных методов исследования.

Заключение

Каждый (верующий или неверующий), кто знакомится с историей гонений Русской Православной Церкви в XX веке, не может остаться равнодушным.

Какое великое противостояние оказала Русская Православная Церковь тоталитарному сатанинскому режиму, когда все силы ада обрушились на нее!

Тысячи простых сельских священников, над которыми кто только не иронизировал в России, оказались великими героями. Какие поразительные красивые и смиренные лица! С какой верой и верностью, с каким самопожертвованием прошли они свой жизненный путь.

2500 святых почитала Русская Православная Церковь в начале XX века, из них русских святых - 450. Собранные в Институте сведения во многом еще не являются законченными материалами для канонизации. Не исключено, что в ряде случаев сама ее возможность окажется сомнительной. Однако несомненно то, что количество действительно святых мучеников и исповедников, которых дала Русская Церковь в ХХ веке, исчисляется десятками тысяч человек. К январю 2004 года 1420 новомучеников прославлены Русской Православной Церковью в лике святых мучеников и исповедников. Их число растет с каждым заседанием Священного Синода.

Таким образом, Русская Православная Церковь стала в основном Церковью Новомучеников Российских.

В конце II века христианским апологетом Тертуллианом были сказаны слова, ставшие крылатыми: «Кровь мучеников - семя христианства». Век ХХ обильно засеял этим семенем Русскую землю, наша задача - донести его до сердец человеческих, и оно принесет свой благодатный плод сторицею!

Из доклада Н.Е.Емельянова